Мускат утешения

— И пахнет, как некоторые из зловонных стапелий, — признал Стивен. — Наверное нужно убрать образец на подоконник. Соуэрби обнаружил его паразитирующим на местном лютикоцветном. Клейкие пухлые листья с заворачивающимися внутрь краями наводят на мысль, что это насекомоядное растение.

Они в тишине рассматривали растение, дыша в сторону. Потом Стивен поинтересовался:

— Вам не кажется, что у джентльмена могли быть какие–то сатирические намерения?

— Нет, нет, ни за что. Ему такое никогда в голову не придет. Он крайне методичный и совершенно лишен чувства юмора. Классификатор, не дающий оценок.

— Господи, Раффлз, — воскликнула его жена, входя в комнату, — что это за невероятно дурной запах? Что–то умерло за стенной панелью?

— Моя дорогая, — объяснил губернатор, — это новое растение, которое назовут в честь доктора Мэтьюрина.

— Что ж, — признала миссис Раффлз, — уверена, лучше, чтобы в честь тебя назвали растение, чем болезнь или перелом. Только подумайте о бедном докторе Уарде и его водянке. Разумеется, это великолепное и любопытное растение. Но может лучше попросить Абдула отнести его в садовый сарай. Дорогой доктор, мне сообщили, что ваша одежда высохнет где–то через полчаса. Так что пообедаем мы рано. Вы, должно быть, умираете с голоду.

— Называть существ в честь друзей или коллег — очень милая традиция, — заметил губернатор, когда его жена ушла. — И никому этого не удалось лучше вас с той славной рептилией Testudo aubreii. Раз уж заговорили об Обри — я его не видел уже несколько дней. Как он поживает?

— Очень хорошо, спасибо, носится повсюду день и ночь, дабы подготовить корабль к выходу в море с еще большей, чем обычно, безумной флотской спешкой. Носится с таким усердием, что едва успевает поесть и, рад сказать, не успевает переедать.

— Ему нужны еще матросы?

— Думаю, нет. Нас осталось около ста тридцати. С учетом того, что «Мускату» нужны сокращенные орудийные расчеты, если я не ошибаюсь, не более трех–четырех человек на карронаду, Обри считает его достаточно хорошо укомплектованным и доволен производством помощника плотника на место бедного мистера Хэдли. Но, как вы знаете, все еще не хватает казначея, писаря и двух–трех молодых джентльменов.

— Что до казначея, то все мои поиски не дали человека, которого я мог бы рекомендовать. Но отличный писарь у меня есть. Его ранило в ногу, когда мы захватили Яву, но он уже поправился и стал довольно проворным. Есть два молодых джентльмена, они могут подойти, а могут и нет. Как думаете, Обри сможет пообедать у меня в четверг? Могу представить своих кандидатов до этого или после, как он пожелает. И могу в общих чертах расспросить его о ближайших планах. Думаю, могу сделать это без проявления невежливости. Помимо моего сильного любопытства насчет того, собирается ли он рискнуть сразиться с «Корнели» или попытается обогнать фрегат, я могу, немного злоупотребив полномочиями, дать ему в сопровождение до пролива шлюп «Кестрел». Он придет сюда в конце недели.

— Говоря без малейших на то полномочий… что там в окне?

— Тангалунга, яванская циветта, — объяснил Раффлз, открывая оконный переплет. — Иди сюда, Табита.

После паузы прелестное существо, пятнисто–полосатое, залезло в комнату и уселось Раффлзу на колени, недовольно косясь на Стивена.

Стивен из уважения заговорил тише и продолжил:

— Без малейших на то полномочий, думаю, могу заверить, что нельзя придумать менее желательного предложения.

— Ох, и правда?

— Мое впечатление, но это только мое впечатление, ничьих тайн я не раскрываю, тем более не даю консультации, что Обри собирается атаковать «Корнели», если ее обнаружит. Присутствие «Кестрела» на физический исход столкновения не повлияет — вооружен он четырнадцатью хлопушками и против фрегата бессилен так же, как фрегат бессилен против линейного корабля. Но на метафизический исход это окажет катастрофическое влияние. Если попытка Обри потерпит неудачу, то «Кестрел» тоже потопят или захватят. «Корнели» победит двух противников и покроет себя славой. Но если Обри преуспеет, дай Бог, то «Корнели» окажется побежденной превосходящими силами два к одному. Позора она не понесет, а Обри не заработает славы. Вам нужно понимать, что газеты и публика почти не обращают внимания на сравнительную мощь противников.

— Обри так ценит славу?

— Конечно, он превозносит Нельсона, но не думаю, что ему присущ порок тщеславия, как это, возможно, было с его героем. Личный триумф Обри, однако, неважен в этом гипотетическом бою. Истинная цель, и он ее осознает совершенно ясно — сбить самоуверенность с французов, особенно с флота. Это, я вас заверяю, вопрос такой важности, что я при необходимости зайду, и мне уже приходилось, очень далеко…

Как именно — он так никогда и не раскрыл. Открылась дверь, и английский дворецкий, некогда пухлый и цветущий представитель своего вида, но теперь пожелтевший и сморщившийся от яванской лихорадки, объявил, что обед его превосходительства подан.

* * *

— Святые небеса! Мистер Ричардсон, дорогой, что за кутерьма! — воскликнул Стивен, поднявшись на борт «Муската». — Что все эти люди делают?