Муслим Магомаев. Биография

Е. А. Мешаненкова Муслим Магомаев. Биография

Если бы мне второй раз дали жить

на этом свете,

я бы все прожил точно так же…

Только не курил бы…

Муслим Магомаев

Вступление

…1967 год, Ростов-на-Дону. Огромный стадион на сорок пять тысяч зрителей гремит овациями – только что закончился концерт Муслима Магомаева, и теперь он в открытой машине совершает круг почета вдоль трибун. Поклонники хлопают, кричат, рыдают и протягивают руки к своему кумиру.

И вдруг кто-то не выдерживает и рвется вперед – да и как удержаться, ведь вот он, любимец всего Советского Союза, так близко, можно подбежать и попросить автограф, а может, даже и поцеловать… По рядам зрителей проходит движение, и вот за первым человеком несется уже целая толпа, а следом, обгоняя друг друга, расталкивая и наступая на ноги, бегут и люди с других трибун. Минуты не проходит, как машина оказывается в кольце фанатов, жаждущих прикоснуться к предмету обожания…

Начинается давка, слышатся крики, милиция пытается навести порядок, но безрезультатно. Толпа все напирает, и машина уже начинает трещать. Окруженный обезумевшими поклонниками, пытающимися потрогать своего кумира, а то и оторвать кусочек его одежды, Магомаев мысленно уже начинает прощаться с жизнью…

Но водитель, вовсе не желающий быть раздавленным за компанию, решается на отчаянный шаг – вновь заводит машину и трогается с места, несмотря на обступившее их плотное кольцо людей. Фанаты отступают, пытаются бежать, начинается паника, давка… но в конце концов певцу и его водителю удается вырваться со стадиона живыми и никого не задавив…

«Кругов почета» Магомаев с тех пор больше не делал и вообще старался держаться от поклонников подальше – после концерта он обычно тихо сбегал через запасной выход, чтобы его никто не увидел. А было ему тогда, в Ростове-на-Дону, всего двадцать пять лет, и впереди его ждали еще десятилетия славы…

Бывают артисты известные. Бывают знаменитые. Бывают звезды и суперзвезды. А бывают такие артисты, как Муслим Магомаев.

С его голосом и красотой ему прочили стать вторым Шаляпиным. Большой театр дважды приглашал его – в то время еще мальчишку, даже не окончившего консерваторию, – стать у них солистом, а он отказался. Уже в двадцать лет он прославился на всю страну и… тут же уехал на два года стажироваться за границу, совершенно не заботясь о том, что его могут за это время забыть. Его осыпал подарками иранский шах, директор парижского театра «Олимпия» уговаривал его остаться во Франции, сулил миллионы и мировую славу. Ему предлагали сыграть Вронского и Остапа Бендера. Он был депутатом Верховного Совета, хотя никогда не состоял ни в партии, ни даже в комсомоле…

Человек-парадокс, человек-загадка, при всей его открытости и дружелюбии он всегда и все делал не так, как другие. Его жизненный путь не был устлан розами, но и победы и поражения его не похожи ни на чьи больше. Он все делал так, как считал нужным, ни под кого не подстраиваясь и слушая только свою совесть и иногда своих друзей.

В наше время, когда каждого, кто мелькает на экранах телевизоров, принято называть звездой, трудно даже представить себе весь масштаб его славы в те годы, когда он был на пике популярности. Стоило ему открыто появиться на людях, и фанаты рвали его на части. Роберт Рождественский писал в 1980 году: «Я присутствовал на многих концертах, в которых пел Муслим Магомаев, и ни разу не было случая, чтобы ведущий успевал назвать полностью имя и фамилию артиста. Обычно уже после имени «Муслим» раздаются такие овации, что, несмотря на самые мощные динамики и все старания ведущего, фамилия «Магомаев» безнадежно тонет в восторженном грохоте. К этому привыкли. Как привыкли к тому, что уже одно имя его давно стало своеобразной достопримечательностью нашего искусства… А еще к тому, что любая оперная ария, любая песня в его исполнении – это всегда ожидаемое чудо».

Но что такое слава – песок, уходящий сквозь пальцы. Сам Магомаев так к ней и относился – со снисходительной насмешкой. Он знал себе цену, не пытался принизить ни свой талант, ни свою популярность, не кокетничал в интервью, но и «звездной болезнью» никогда не страдал.

Когда его спрашивали о том, как он сам воспринимал свалившуюся на него славу, он отвечал: «Сиюминутная слава – это, конечно, приятно. И когда артисты говорят: «Мне все равно, любят меня или не любят!» – врут они! Причем нагло. Каждому артисту приятно, когда ему аплодируют, когда его ждут у входа, просят автографы… Но все эти звезды, которые сегодня модно вмуровывать в асфальт, – это же глупость! Ну закатали их. И ходит народ, твое имя ногами топчет. Зачем это нужно?.. Все мы на этой земле – временщики. За свои дела каждый из нас будет отвечать там, на небесах. А земная мишура – она уйдет».