Муслим Магомаев. Биография

Такая судьба постигла, например, песню «Гордость» («Пришел конец печальной повести») на стихи Николая Добронравова. Песня получилась очень красивой, у нее были все шансы стать популярной, но Магомаев успел спеть ее всего несколько раз, как Бабаджанян уже вручил ему еще более красивую «Благодарю тебя», которая и стала хитом, оттеснив «Гордость» на второй план. Похожая история была с песней «В нежданный час» («Как долго шли друг к другу»), которая тоже не успела набрать популярность, потому что очень быстро ей на замену пришла песня «Не спеши». И даже знаменитое «Чертово колесо» не успело достичь пика своей популярности, как было отодвинуто «Свадьбой», мгновенно и вполне заслуженно ставшей шлягером номер один. Хотя, кстати, сам Магомаев «Свадьбу» не очень любил, пел ее только потому, что она нравилась публике, ну и чтобы дать возможность зрителям похлопать в такт музыке.

Нетерпеливый талант Бабаджаняна как бы сам себе наступал на пятки. Мелодии «поджимали» его, рождаясь одна за другой. Арно смотрел на меня из-под кустистых бровей «домиком» и с наивностью гения-подростка объяснял:

– Понимаешь, старик, я взял и написал другую мелодию. И она – лучше! Ведь лучше?..

Всякий раз он считал, что именно она-то и есть его бессмертная мелодия. А старую тему, которая и молодой-то не успевала побыть, он оставлял без присмотра…

Бабаджанян при всем его таланте вообще был слегка оторван от реальности, хотя, возможно, именно это ему и помогало создавать хиты. В песне для него единственно важной была музыка, на слова он совершенно не обращал внимания. Когда он писал музыку, он представлял певца, который будет ее петь, под него, под его голос и манеру и творил. Возможно, именно поэтому его песни так хорошо ложились на голос и стиль Магомаева – они были написаны конкретно под него.

Для Арно главным в момент создания песни была музыка, а не слова. Когда он писал «Королеву красоты», то говорил: «Хочу такую… пахучую песню…» Ему хотелось, чтобы песня была в стиле: «А ты ушла, моя Маруся…» Может быть, песня такой бы и получилась, с неким душком, если бы не стихи Анатолия Горохова, который додумался до королевы красоты (хотя тогда у нас никаких королев еще не было), до лета, которое бродит по переулкам.

С Анатолием Гороховым у Магомаева была связана забавная история, которую он любил иногда вспоминать. Однажды он приехал к Горохову сразу после концерта в зале имени Чайковского, транслировавшегося по телевизору. А поскольку очень торопился, то даже не переодевался, как был в концертном костюме, так и приехал. Но в лифте перепутал кнопки, попал не на тот этаж и позвонил не в квартиру Горохова, а к его соседям этажом ниже. Дверь открыла женщина, которая уставилась на него как на привидение и едва не потеряла сознание. Растерянный Магомаев, не привыкший к такой реакции на свою популярную и любимую людьми персону, поспешно извинился и ушел искать нужную квартиру.

Все разъяснилось уже через несколько минут – соседка оправилась от шока и пришла к Горохову посмотреть, правда ли у того в гостях Магомаев или у нее начались галлюцинации. Оказывается, она смотрела концерт, потом немного поговорила о нем с родными, обсудила Магомаева… а потом открыла дверь и увидела его на пороге собственной квартиры. Неудивительно, что она чуть в обморок не упала.

В 60–70-е, да в общем-то и даже в 80-е годы слава Магомаева была огромна. Вряд ли во всем Советском Союзе хоть кто-нибудь мог сравниться с ним по популярности. Его знали все. Если бы он хотел, он мог бы давать по концерту каждый день, и каждый день собирал бы полный зал. Когда директор фирмы «Мелодия» предложил ему выпустить компакт-диски, Магомаев мог бы выпускать по диску каждый месяц. Но ему это было не нужно. Он сделал два диска – один с классикой, другой с эстрадой, да и теми был не слишком доволен. Впрочем, он всегда был перфекционистом.