Муслим Магомаев. Преданный Орфей

— Меня и поразило, и смутило необычайно эмоциональное отношение профессора к моим вокаль-ным данным: «Голос у тебя дай Бог!..» Но тут же Аншелевич назвал мой главный недостаток — я пою так, как будто хочу убить всех своим звуком. На что я с некоторой бравадой подтверждал этот свой изъян: «Да, я хочу петь как итальянцы. У итальянцев именно такие голоса — с напором». — «С напором петь хорошо, но певцу надо быть музыкантом. Петь как инструмент, например, как виолончель. Она ближе всего к человеческому голосу».

И профессор Аншелевич стал безвозмездно, может быть, ради любви к делу, ради творческого интереса, давать мне уроки. Занимались мы месяцев пять. Он не вмешивался в вокал, не ставил голос (это было заботой Сусанны Аркадиевны), а показывал, как филировать голос — убирать звук, учил обращать внимание на ремарки автора: если пиано, то и надо петь пиано, если меццо-форте, то именно так, а не иначе. А если, скажем, крещендо, то и надо усиливать звук без срыва, плавно. Всем этим техническим премудростям он учил меня долго и терпеливо. Это позже, как следует поучившись, я позволял себе вольности с авторскими пометками, а тогда это была необходимая школа. Я действительно грешил форсировкой звука, думал: чем громче, тем эффектнее. Я подражал пластинкам: Энрико Карузо и Титта Руффо так филировали, так расправлялись со всеми этими мордентами, трелями и прочими фиоритурами, что, кажется, ни один нынешний певец уже не сможет сделать это.

И так как пение отныне стало основным порывом и целью музыкального гения, то было решено, оставив элитную музыкальную школу при Бакинской консерватории, продолжать учебу в Бакинском музыкальном училище, где общеобразовательные предметы не требовали таких усилий, как прежде. Это учебное заведение имело свою уникальную судьбу и свои исторические и музыкальные традиции.

Все началось с того, что в 1885 году выпускницей Московской консерватории Антониной Ермолаевой, при поддержке двух ее сестер — Елизаветы и Евгении, была открыта в Баку частная музыкальная школа. Директором школы стала Антонина Ермолаева. На базе этой школы в 1901 году были открыты музыкальные классы при Бакинском отделении Русского музыкального общества (РМО). Их также возглавила А. Ермолаева. В 1916-м музыкальные курсы были преобразованы в музыкальное училище. Педагогический состав училища в основном состоял из выпускников русских консерваторий. Обучение осуществлялось на том же материале, которые были приняты в начале XIX века в Петербурге и в Москве. В 1922-м училище возглавил выдающийся азербайджанский композитор Узеир Гаджибеков. В период руководства Узеира Гаджибекова (1922–1926 и 1939–1941 года) в школе были открыты новые факультеты, где, наряду с европейскими инструментами, началось изучение основ теории и игры на восточных инструментах. В 1953 году учебному заведению было дано имя азербайджанского композитора и педагога Асафа Зейналлы.

Муслим Магомаев начинает учебу в этом заведении в 1956 году; учился у преподавателя А.А. Милованова и его многолетнего концертмейстера Т.И. Кретинген (закончил в 1959 году).

Владимир Аншелевич

Но именно в этом учебном заведении Муслиму довелось столкнуться с преподавателем, который чуть не угробил его природный певческий талант. Из приведенного ниже рассказа мы увидим, как важно держаться подальше от некоторых «доброжелателей-профессионалов», навязывающих свою точку зрения и насколько важен индивидуальный подход в развитии любого таланта.