Мусорщик

Они, поймав ритм друг друга, прошли чечеткой вдоль зала и разом встали, вскинув руки. Зал заревел и ударил в ладоши. Мусорщик и девушка поклонились в обе стороны, как фигуристы после выступления, и вернулись к столику.

— Ну что, ты счастлива? — спросил мусорщик.

— Как никогда!

— Мои шансы повышаются?

— Выше некуда. Только не хочу больше здесь сидеть. Увези меня куда-нибудь.

— Сегодня какое число?

— Двенадцатое. Завтра тринадцатое, пятница — представляешь, какой ужас?

— Ты суеверна?

— Как неисправимая провинциалка.

— Поехали к Славину. У него сегодня прием.

— Кто это?

— Местный демократ.

— Поехали, вечер твой.

Мусорщик сунул несколько бумажек под тарелку, и они вышли из ресторана. На улице девушка не утерпела и сказала:

— Ты слишком много денег оставил.

— Слава Богу, заметила, — мусорщик облегченно прижал руку к груди. — Я боялся, что расход без эффекта.

Они, осторожно семеня, спускались по крутой обледеневшей улочке к реке.

— Ах, засранец! — сказал мусорщик.

— Кто?

— Коллега. Поленился лед рубить — хоть бы песком посы…

Договорить он не успел, потому что изобразил немыслимый балетный пируэт, упал и подсек девушку под ноги. Кувыркаясь друг через друга и хохоча они съехали к самой реке, причем в конце этого скоростного спуска мусорщик оказался сверху на спутнице, лицом к лицу.

— Ну наконец-то, — насмешливо сказала девушка. — Свершилось!

— Что?

— Впервые за четыре дня ты ко мне прикоснулся. Ничего? Током не бьет?

Мусорщик встал и подал ей руку.

— Подожди здесь, — кивнул он на вмерзший в лед причал. — Полюбуйся на речную волну, а я схожу за катером, — он быстро направился к соседнему дому с единственным на всей улице светящимся окном.

Девушка прошла по дощатому причалу и встала на краю. Река была покрыта толстым льдом и засыпана снегом, изжеванным во все стороны автомобильными шинами. Темная стена леса обозначала второй берег. Вдали река изгибалась под прямым углом, и оттуда доносились с ветром обрывки музыки, а на льду лежали отблески ярких огней.

— Чик-чирик, — послышалось у нее за спиной.

Девушка обернулась и обнаружила долговязого нетрезвого подростка. Тот бесцеремонно разглядывал ее, сладострастно причмокивая и отрезая ей путь обратно на берег.

Девушка не испугалась, она быстро опустила руку в висящую у бедра сумочку.

— Чик-чирик, — повторил он, сладко улыбнулся и рухнул навзничь.

Сзади стоял мусорщик и тер кулак. Подросток поднялся на четвереньки и, не рискуя быть снова опрокинутым, по-крабьи отполз и сторону.

— Шпана, — сокрушенно констатировал мусорщик. — Катер к вашим услугам, мадемуазель!

У причала стоял старый УАЗик, в просторечии называемый «козлом».

— Убью, сука! Встречу — зарежу, так и знай! — орал с безопасного расстояния подросток.

— Самое печальное, что он совершенно искренен, — сказал мусорщик, помогая девушке спуститься с причала по обледеневшему трапу.

— Ужасный век, жестокие сердца! — подтвердила девушка.

Она, подобрав длинную шубу, уже собиралась сесть в машину, когда рядом шлепнулся кусок льда, брызнув ей в лицо острыми осколками. Она не вытерпела и, забыв светские манеры, заорала:

— Ты, говнюк, ононист золотушный, сейчас догоню — ноздри вырву!

— Эх, крепка еще революционная косточка! — удовлетворенно крякнул мусорщик, заводя мотор и с интересом наблюдая за девушкой.

— Молчи, лярва болотная! — орал подросток.

— Заткни скважину, жгут прыщавый! — отвечала девушка.

— Соотечественники! — воззвал мусорщик. — Обратите внимание, какой вечер! Звезды и поэзия!

— Гондон штопанный! — крикнула последний раз девушка, глянула на мусорщика, осеклась и смирно села рядом, поджав губы.

«Козлик», светя фарами, отъехал от причала и помчался по реке. За поворотом стояли вмерзшие в лед корабли. Крайний, белоснежный красавец, был увешан гирляндами разноцветных фонарей и напоминал новогоднюю елку.

Из открытых иллюминаторов лилась музыка. У трапа стоял серебристый «Линкольн» и еще несколько сияющих иномарок. Мусорщик остановил свой потрепанный отечественный джип рядом.

— «Настоящий», — прочитала девушка на борту корабля. — Это название?

— Разве плохое?

— Настоящее, согласилась девушка.

Мусорщик постучал кулаком в борт: — Есть кто живой? — и не дожидаясь ответа стал подниматься с девушкой по трапу.

Наверху их молча встретили двое одинаковых молодых людей, затянутых по горло в одинаковые черные пальто.

— О-о! Какие люди! — раздвинув охрану, появился пожилой толстый господин. — Неожиданно, но приятно. Что же не предупредили? Петр Иванович беспокоился, даже сердился. Мы могли бы встретить. Такое торжество, полный бомонд!

— А где хозяин? — оборвал поток слов мусорщик.

— Рыболовствует, — ответил говорливый господин и жестом пригласил следовать за ним.

Они вошли в залитый светом салон. Торжество, видимо, началось давно, и бомонд был изрядно пьян. Между отяжелевшими гостями сновала вышколенная прислуга.

— Артисты! Богема, что поделаешь! — сокрушенно развел на ходу руками провожатый. — Покушали, попили.

— Смотри! — дернула девушка мусорщика за рукав, — Гурский! А я читала, что он давно в Америке.

— Вызвали, — гордо ответил провожатый.

— Пойдем познакомимся, — предложила девушка.