Мусорщик

Ну, вот я почти всё и рассказал. Через семь десятилетий победного действия, НЭП добралась и до космоса, и до поселений на Луне и Марсе. И я теперь с гордостью говорю: я – мусорщик. Я долго учился, прошёл нешуточный отбор, чтобы стать пилотом катера экологической службы. В мою задачу входит собирать в космосе отработавшие и неисправные аппараты и отправлять их на заводы по переработке. Скоро и космос в системе станет чистым благодаря нашим усилиям. – Иван умолк. Его собеседники тоже молчали. – Может быть, Вы расскажете, что произошло с вашим кораблём?

– Ну, – капитан хмыкнул. – Наша история вовсе не так фантастична, как то, что рассказали Вы. Я не уверен, что смогу поверить во все, что Вы сказали, пока сам не увижу. У нас всё просто – поломки, аварии, метеорные потоки, и как результат помятый корпус, не работающая одна из пяти силовая установка, полное отсутствие дальней связи. В какой-то момент командование кораблём приняло решение о невозможности продолжать экспедицию, развернули корабль и направились обратно к солнечной системе. Я уже много лет веду этот корабль указанным курсом и, наконец, мы здесь и наша экспедиция близка к завершению. Да ещё и перспективы Вы описываете самые невероятные. Мы рассчитывали, что выведем наш корабль на орбиту Земли, и сможем жить в нём. общаясь с остатками расы. В лучшем случае, думали, что найдётся для нас место где-нибудь в закрытых городах Луны или Марса. А Вы говорите о свободной жизни на Земле. Никто из нас не видел открытого неба или моря. – Капитан задумчиво замолчал. – Надо же! НЭП!

Мы, кстати, тоже от мусора пострадали. По записям бортового журнала я узнал, что система выброса мусора и отходов в космос была сконструирована не очень удачно. Контейнеры с отходами, выбрасываемые за борт в отсутствие крупных масс, кроме корабля, удалившегося за пределы Солнечной системы, так и летали вокруг корпуса, сталкиваясь с ним и нанося дополнительные повреждения. Сейчас контейнеры снабжаются реактивной тягой и отстреливаются от «Следопыта» на значительное расстояние.

– О, выкидывать мусор в космос, – покачал головой Иван, – это не только экологически неверно, но и крайне расточительно. На моем корабле нет даже такой системы избавления от мусора. Всё что возможно перерабатывается на месте, всё, что невозможно, складируется до возвращения на базу и перерабатывается там. Конечно, у вас другая специфика, да и технологии изменились почти до неузнаваемости.

– Ну, мы справлялись с этим как могли, – заметил молчавший всё время старший навигатор.

– Это тоже не совсем так, – покачал головой Иван, – Вы простите меня, не дело гостю критиковать хозяев, но даже увидев несколько коридоров по пути сюда, я поражён насколько они находятся в запущенном состоянии.

– Что Вы имеете в виду? – удивился капитан. – Мне кажется в этих коридорах всё исправно.

– Ну, – замялся Иван, – ещё раз прошу простить меня, я имею в виду мусор, пыль грязные стены. Для меня такая обстановка просто невероятна.

Все помещения корабля, и коридоры, в том числе регулярно убирают, – равнодушно пожал плечами капитан, у нас имеется штат уборщиц, и они свою работу делают.

– Вероятно, тех, кто мусорит много больше, чем тех, которые убирают, – тихо заметил Иван. – Но оставим этот неприятный разговор, я думаю, у вас будет шанс для сравнения. А теперь прошу меня простить, позвольте мне вернуться на свой катер. Это был для меня очень длительный и напряженный день.

***

Обещанные три месяца прибытия спасателей растянулись на все пять с половиной. Всё это время Иван оставался вместе с экипажем «Следопыта» всё чаще и всё дольше оставаясь на борту корабля спасения, посещая свой катер только для отправки отчётов и приёма указаний. До прибытия помощи он был назначен официальным и полномочным представителем экологической службы на борту «Следопыта». Приходилось встречаться со множеством людей, выступать с лекциями, проводить беседы. Рассказывать о жизни на Земле. Проводить уроки в школах. Он даже с разрешения Капитана организовал несколько субботников по уборке помещений корабля, но так и остался неудовлетворён результатами. В общем, скучать ему не приходилось, иногда он с грустью вспоминал дни одиночества в своём катере, и недостижимый пока отпуск. Но работа космического мусорщика не всегда размерена и предсказуема, именно так и учили Ивана в академии. Потому отбросив грусть и сомнения, он вновь принимался за работу.

Через несколько месяцев полёта и ещё трех месяцев карантина и адаптации экипаж «Следопыта» наконец был отпущен на «свободу». Иван вызвался быть гидом у капитана и, встретив его у выхода из терминала космической медицинской службы в Москве, повёл его на экскурсию по городу. Капитан уже не столько смотрел на небо, налюбоваться которым не мог весь первый месяц карантина, сколько с восторгом крутил головой по сторонам. Его удивляло всё и высотные дома, и спешащий по улицам народ, и потоки электромобилей, и неоновая реклама магазинов.

– Посмотрите, как чисто кругом, – улыбнулся Иван. – Вспомните пыльные коридоры «Следопыта».