Муссолини и его время

Продемонстрированная правительством решимость отрезвила тех армейских офицеров, которые в расчете на грядущий союз короля и Муссолини вовсю раздавали оружие сквадристам. Когда из Рима поступил приказ остановить продвижение к столице отрядов чернорубашечников, даже открытые сторонники фашистской партии в армейской среде вынуждены были занять лояльную к правительству позицию. Подавляющее большинство захваченных фашистами административных зданий перешло под контроль властей уже к вечеру первого дня «марша». Вокруг столицы развернулись армейские подразделения, получившие приказ не допустить фашистские колонны в Рим.

Генерал де Боно впал в истерику – уж он-то хорошо знал, какое воздействие оказывает «магия приказа» на солдат. С бравого квадрумвира тут же слетел весь его лоск – он растерянно повторял, что все пропало и руководителей похода ждет расстрел. Неужели правительство Факты побеждало?

Казалось, что да. Оптимизм и самоуверенность премьер-министра, пусть и покоящиеся на довольно шатких основаниях, на какое-то время позволили ему убедить короля в том, что выступление фашистов может быть легко прекращено – достаточно лишь проявить необходимую решимость. Факта был готов пойти на крайние меры, вплоть до ареста Муссолини, и заявил своему кабинету, что готовит указ о введении в стране чрезвычайного положения. Он-де убежден в том, что завтра король подпишет его, и песенка фашистов будет спета. Ночное заседание министров завершилось на достаточно бравурных нотах: по уверению начальника гарнизона столицы, ни одному фашисту не удастся войти на улицы Рима.

Однако на деле положение правительства продолжало оставаться крайне непрочным. Войска, пусть и выполняющие распоряжения из Рима, действовали против фашистов достаточно осторожно: этому способствовала как размытая буква полученных приказов, требовавших не применять оружие против чернорубашечников, так и известная моральная поддержка, оказываемая партии Муссолини многими военными. Среди симпатизирующих фашистам был и «отец победы» при Витторио Венетео генерал Армандо Диас, который открыто приветствовал марширующих на Рим сквадристов. И в этом энтузиазме генерал был вовсе не одинок.

Военные не спешили. Было очевидно, что армия выжидает, не желая атаковать фашистов первой. Не торопились поддержать правительство и провинциальные чиновники: в то время как Милан был взят под контроль войсками, местные власти в лице городского префекта предпочли поддержать Муссолини – из патриотизма, как уверяли они сами, или по причине обещания поста в будущем правительстве, как это цинично утверждали потом сами фашисты. Как бы там ни было, но намерение правительства арестовать Муссолини было на какое-то время сорвано, хотя сам вождь фашистов оказался окруженным в своей редакции. Окруженным, но не изолированным – он продолжал поддерживать телефонную связь и со столицей, и с Перуджей. Впрочем, теперь это уже не имело большого значения: «марш на Рим» продолжал набирать обороты уже без всяких указаний растерявшегося руководства. В то время как де Боно потерял всякую надежду, а де Векки уже подумывал об аресте Муссолини как «главного виновника» раскола между фашистами и монархистами, полевые командиры сквадристов вели своих людей к цели.

Большинство из них не имели никаких указаний, кроме самых общих: идти на Вечный город и ни в коем случае не вступать в столкновения с военными. Эти отряды «армии фашизма», устремлявшиеся к Риму с тем же воодушевлением, с каким когда-то шли на Иерусалим крестоносцы Вальтера Голяка, лишали обе стороны конфликта возможности для маневра – Муссолини не смог бы повернуть чернорубашечников вспять, даже если бы и пожелал, а правительство обязано было отдать приказ стрелять, если действительно хотело их остановить. В результате плохо вооруженные, подчас голодающие и мерзнущие по ночам сквадристы стали решающим фактором кризиса второго дня «фашистской революции». И пока их вожди раздумывали над последствиями возможной неудачи, рядовые чернорубашечники верили в победу и не собирались отступать. С девизом «Мне наплевать», они упрямо шли на итальянскую столицу.

Нельзя не учитывать и то обстоятельство, которое неизменно обеспечивало фашистам успех, – слабость и разобщенность их противников. Проведя большую часть ночи в подготовке к введению чрезвычайного положения, премьер Факта с удивлением обнаружил, что его не приглашают для традиционного доклада королю. Между тем от этой аудиенции зависело буквально все – Виктор Эммануил должен был подписать декрет о чрезвычайном положении и санкционировать арест Муссолини.