Муссолини: ненаписанный дневник. От первого дня до последнего (29 июля 1883 года – 28 апреля 1945 года)

– Какова слава, имеющая самое широкое проявление и наибольшее значение в жизни народов?

– Я не колеблюсь ни одного мгновения, чтобы дать тебе ответ: военная.

– Мне кажется, что я отдаю себе в этом отчёт, но не хочешь ли ты разъяснить, почему?

– Военная слава связана с войной, а война это – высшее испытание в отношениях между народами. Это великий сравнительный экзамен. Через посредство войны народ выявляет свои добродетели и свои недостатки. Одинаковость во времена мира, во время которых все как бы равно добры, альтруистичны и мужественны, и откровенны, разрушается в военное время, когда обнаруживается сокровенный состав народов. Если элементы упадочные превышают элементы превосходные, то судьба такого народа обречена. Нет другого способа, чтобы обнаружить самообман народа касательно самого себя. И дальше: военная история родится от опасности, рождается от столкновения, происходящего на крови, а потому ничто не сравнимо с военной славой, обнаруживающейся в сражениях, которыми полна мировая история.

Наконец (разговор можно было бы продолжить бесконечно), военная история носит коллективный характер: она рождается от самопожертвования массы, а, значит, и отражается на массе.

Военная слава не выцветает во времени: она родится с человеком: музыка и поэзия ее возносят… Народ без военной славы – не полон. Это не народ. Военная слава дает смысл гордости и уверенности всем: от самого великого, до самого малого, от дворца до шалаша. Самый последний из солдат может сказать: «Я был там!», и возгордится и умилится при воспоминании о тех делах, в которых он принимал участие.

– Ты считаешь, что военная «слава» обязательно связала с победой?

– Нет, совсем нет. Можно потерять хорошо; можно победить плохо. Бывают славные поражения и сомнительные победы. Когда народ сопротивляется до последней возможности, когда войско сражается до последнего человека, слава овеивает его знамена, хотя военное счастье и не было с ним… Всегда будет почёт и воспевание тем, кто сражался. Привожу пример, который можно назвать традиционным: Канны. При Каннах римляне были разбиты, но поражение это было покрыто славой, ибо они сражались с отчаянной решимостью, с героизмом: от консулов и сенаторов, до всадников и легионеров. <…> Зама менее «славна», чем Канны[205]. Есть народы, которые чтут день своего поражения, но, чтобы делать это, необходимо, чтобы в тот день все доказали тогда своё презрение к смерти. Даже сам неприятель, будучи победителем, не может не преклонится перед героизмом побежденного.

– И в новой истории существуют подобные примеры?

– Можешь сказать, в истории современной; в той, в эпоху, в которой мы живем. В этой самой нынешней войне машин, во время которой подвергаются суровому испытанию человеческие нервы. <…> Ты помнишь Альказар? Сопротивление испанских националистов привлекло тогда на себя, за все время осады, внимание и восхищение всего мира. Вспомни, чем был Нарвик для немцев. Для советских людей – Сталинград, который они защищали квартал за кварталом, улица за улицей, дом за домом. Это обозначает: умереть на месте. Кассино! Одного того достаточно, что произошло на священной горе святого Бенедикта, чтобы покрыть неувядаемой славой германскую армию! А для японцев остров Ату, где гарнизон лег до последнего человека.

– Пантеллерия?

– Ты дотрагиваешься до чрезвычайно чувствительного и горестного места. Итальянский народ питал надежду иметь свой «Альказар». Когда адмирал, начальник гарнизона осажденного острова, отверг первое предложение врага сложить оружие, все сердца забились быстрее. <…> Наконец-то, кажется, что решили задержаться на острове, представляющем собой первый клочок отечественной земли! <…> Когда же пришло известие, что и второе предложение сдачи было отвергнуто, уже не было сомнения, что адмирал принял решение сопротивляться до последнего человека. <…> Какая иллюзия! Через 24 часа, этот же командующий сам предложил сдаться, и сдался…

– Понесенные потери оправдывали ли эту неожиданную перемену?

– Нет. Потери гражданского населения, которое имело обыкновение укрываться в подземных аэродромах (единственный случай в мире), выразились за месяц в количестве трех убитых; военных, согласно расследованию, 35; я повторяю тридцать пять, и около сотни раненых. Воды не хватало.

– Чего же тогда не хватало?

– Не хватало нервов командования. Иными словами духа. Извечная истина, что дух, это – все, и, когда его нет, материя, это – чистый, самый настоящий вздор. Какое разочарование! Вот так англичане высадились на острове Пантеллерия. Их потери были: 2, я повторяю: два раненых.

Муссолини

17 июля 1944 года. В 10 часов 30 минут из Мунзигера Муссолини выехал со своей свитой в Падерборн (здесь располагался тренировочный лагерь дивизии «Италия»), где беседовал с солдатами и офицерами дивизии.