Муссон Дервиш

Сколько денег, вопрос обсуждаемый, то есть речь идёт о взятке. От того, как вы решите данный вопрос, зависит как вы будете чувствовать себя в Африке в целом. Дискутировать о законности взятки, всё равно, что спорить о том, по какой стороне дороги правильно ехать: либо ты следуешь местным правилам, либо никуда не едешь. Взятка, неотъемлемая часть африканской жизни и не дискутируется, дискутируется лишь сумма. Взяточничество, это тонкое искусство с фиксированными правилами. Банкноты брошенные на стол без всякого обсуждения воспринимаются как оскорбление, как плевок в лицо. Это может привести вас за решётку за попытку подкупа честного чиновника, который в противном случае готов был рассмотреть возможность «специального разрешения» в вашем случае. К вопросу нужно подходить незаметно. Необходимо нащупать общую почву, общие интересы, достичь безусловного взаимопонимания, прежде чем спрашивать об альтернативном решении или специальном разрешении.

На Занзибаре мне пришлось раз столкнуться с ревностным санитарным инспектором. Он требовал у меня сертификат о прививке от жёлтой лихорадки. У меня его не было, я сказал, что потерял. По правилам я должен был сделать прививку за двадцать долларов, для этого нужно было идти в больницу. Но это означало, двадцать долларов для больницы и ничего для инспектора. Он привёл меня в маленькую комнатку в главном офисе и взял за руку. Мы сели на пустую армейскую койку и он рассказал мне всё про свою молодую жену и детей, о трудностях провинциальной жизни, о своих устремлениях. Потом он сказал, что это опасно, делать ещё одну прививку от жёлтой лихорадки, пока прежняя ещё активна (она действительна десять лет). Это был подходящий момент спросить, сколько будет стоить позабыть всю эту историю с жёлтой лихорадкой. - О.. Ну это сколько вам будет не жалко. Я предложил ему доллар. Тут его поведение сразу изменилось. Сентиментальность испарилась, молодой обременённый отец семейства превратился в тёртого уличного торговца. Мы торговались, спорили, умоляли, шутили, пока не пришли к компромиссу. За три доллара наличными я получил специальное устное разрешение и штамп в судовой роли, позволяющий въезд в страну. Это заняло час времени и было увлекательно.

Всё это время через открытую дверь я наблюдал за офисной рутиной. Мы находились в офисе капитана порта и я знал, что придётся идти ещё и к нему. В обеденный час, когда остался лишь один младший клерк, я подошёл к нему. Читая через плечо свод правил в его книжке, я сумел убедить его, что Кехаар это не является яхтой, круизной лодкой (они платят приличные пошлины) а относится к традиционным судам, которые освобождены от пошлин.

Я ясно дал понять, что он не может быть развлекательным судном без мотора, без радио и без холодильника. Я заплатил один доллар и оставил молодого клерка в полной растерянности.

Самый опасный момент в даче взятки, это когда делаешь начальное предложение. Это должен быть наивный вопрос, тонко завуалированный. В Пальме иммиграционный офицер шлёпнул въездной штамп мне в паспорт. - На какой срок? - спросил я. - На срок вашего пребывания. Семь долларов, пожалуйста. Всё что у меня оставалось из твёрдой валюты, пятидолларовая банкнота, и я не желал с ней расставаться. Но у меня была стопка шиллингов из Танзании, которые не конвертируются. Танзания находится сразу за рекой. Я начал шарить по карманам, будто бы в поисках семи долларов. Пачку танзанийских банкнот положил на стол, чтобы её было видно. Вот дела. У меня нет с собой долларов. Может быть вас заинтересуют танзанийские шиллинги, мы ведь тут совсем рядом с границей? Офицер щёлкнул языком: - Возможно. По какому курсу? Я понял, мы договоримся. Как только предложение принято, нужно торговаться. Нельзя быть мягкотелым, торгуйтесь как уличный лоточник, с этого момента, это только бизнес. Мы ругались, спорили, смеялись, но с самого начала знали, что сойдёмся где то посередине, и мы договорились. Я получил свою визу, он свои шиллинги, которые мне были не нужны, и я сохранил свою пятёрку.

Моя самая любимая пограничная история произошла в Мтвара, и в ней вовсе и не замешана взятка. Я уходил из Танзании и остановился в там, чтобы пополнить припасы. Мтвара большой город, но там невозможно найти продукты, свежие или нет - никакие. Магазины либо закрыты, либо пустые. Я брёл по пыльной главной улице, практикуясь в суахили, переводя про себя вывески на зданиях. «Ushirika ya ndani» - я остановился, это министерство внутренних дел. Возможно здесь и служба иммиграции. Вообще я наплевательски относился к формальностям, но тут такое совпадение. Одноэтажное, полуразрушенное здание подрагивало в полуденном знойном мареве. Зарешеченные окна без стёкол, корявая акация у входа, под акацией остов Лендровера. Без колёс, без мотора, даже тормозные колодки сняли, под машиной спит собака, облепленная мухами. Четыре человека в чистой, аккуратной одежде, неторопливо беседуют о чём то, облокотившись о Лендровер. Паспорт был у меня в кармане, может быть спросить выездной штамп?