Муссон

— Аль-Салил, — твердо сказал он и сжал плечо Дориана, чтобы подчеркнуть свои слова. — Я не знаю, скоро ли вернусь с людьми авамир. Продержись до завтрашнего рассвета, не дольше. Потом присоединяйся ко мне так быстро, как тебя сможет нести Ибрисам. Ты мой талисман, и я не могу потерять тебя.

— Господин, ты должен отправляться немедленно. Дорого каждое мгновение.

Они вместе вернулись к верблюдам, и Дориан быстрыми распоряжениями разделил людей на две группы: на тех, кто останется и будет удерживать проход, и на тех, кто поедет с принцем. Они поделили остатки воды и пищи: четверть принцу, остальное отряду Дориана.

— Мы оставим вам все мушкеты, пять бочонков черного пороха и мешок пуль, — сказал принц Дориану.

— Мы их используем с толком, — пообещал Дориан.

Через несколько минут все было готово, и принц и Батула верхом возглавили отъезжающую группу. Принц с седла взглянул на Дориана:

— Да будет Аллах твоим щитом, сын мой.

— Ступай с Богом, отец, — ответил Дориан.

— Ты впервые назвал меня так.

— Я впервые почувствовал, что это правда.

— Ты делаешь мне честь, — серьезно сказал аль-Малик и коснулся шеи верблюда прутом.

Дориан смотрел, как они удаляются по узкому извилистому проходу между высокими каменными стенами и исчезают за первым поворотом. Потом выбросил из головы все, кроме предстоящего боя. Он прошел назад, к выходу, чтобы глазами солдата осмотреть равнину и утесы. Определил высоту солнца: чуть за полдень. Предстоит долгий день и еще более долгая ночь. Он определял слабые места в своей обороне, которыми может воспользоваться враг, и обдумывал ответ на каждый вражеский шаг. Вначале они попытаются напасть по прямой, в лоб, вверх по склону, решил он, глядя, как внизу под ним собираются враги. Он прошел между своими людьми, смеясь и болтая с ними, передвигая их на самые выгодные оборонительные позиции в скалах и проверяя, у каждого ли полны фляжки с порохом и мешочек с пулями.

Не успел он расставить последние пикеты, как у начала склона пропел далекий рог, и сразу забили боевые барабаны и послышались крики первой волны нападающих, которая устремилась вперед и вверх по откосу.

— Приготовиться! — приказал своим людям Дориан. — Не стреляйте, братья-воины.

Он хлопнул по плечу человека с длинными черными локонами, падавшими на плечи, и они улыбнулись друг другу.

— Первый выстрел самый желанный, Ахмед. Пусть он не пропадет зря.

И он прошел дальше вдоль линии.

— Жди, пока они не заглянут в твой ствол, Хасан.

— Я хочу, чтобы первый же твой выстрел убил врага, Мустафа.

— Пусть подойдут так близко, что ты не сможешь промахнуться, Салим.

Продолжая смеяться и шутить, он наблюдал за нападающими, которые поднимались по склону. Это были турки, непохожие на арабов пустыни с их ястребиными носами: длинные усы, круглые бронзовые шлемы с пластиной на носу, поверх шерстяных одеяний — кольчуга из металлических звеньев.

«Слишком тяжелая для пустыни одежда», — подумал Дориан, глядя, как турки с трудом поднимаются по склону. Он прошел вперед до края обрыва, словно приветствуя врага, и стоял, упираясь руками в бока и улыбаясь. Он не только ободрял своих людей личным примером — он хотел знать наверняка, что никто не нарушит приказа и не откроет огонь, пока он стоит перед ними.

Один из турок внизу остановился и поднял мушкет. Его потное лицо блестело, руки дрожали: подъем дался тяжело.

Дориан напружинился. Турок выстрелил. Пуля пролетела мимо головы Дориана, и ветер, поднятый ею, бросил золотую прядь волос ему на щеку и губы.

— Это все, на что вы способны, любители коз? — Дориан рассмеялся. — Идите сюда. Идите и узнайте гостеприимство воинов соар.

Его насмешки добавили сил первым нападающим, и последние несколько ярдов подъема они неуклюже пробежали. Дориан отступил в ряды своих людей.

— Готовьтесь, братья, — негромко сказал он и взвел курок джезейла.

На краю плечом к плечу показались турки. Лица их побагровели и были залиты потом; поднявшись, турки начали направлять джезейлы на воинов соар. Но большинство по пути побросало мушкеты и теперь, размахивая ятаганами, с хриплыми криками побежало к защитникам.

— Огонь! — крикнул Дориан, и соары разом выстрелили из двадцати мушкетов; раздался единый залп, повалил пороховой дым. Залп накрыл ряды наступающих.

Дориан видел, как его пуля попала в рот дородному усатому турку прямо перед ним и пробила дыру в желтых зубах. Голова турка дернулась назад. Из затылка хлынули кровь и мозг, турок выронил ятаган и повалился на человека, стоявшего за ним на краю подъема. Тот потерял равновесие, они упали и вместе покатились по песчаному откосу, по пути сбивая тех, кто продолжал подниматься, и тоже отправляя их на дно.

— Теперь в рукопашную, — приказал Дориан, воины выскочили из-за камней и напали на толпу турок на краю откоса. Этот убийственный натиск отбросил турок — спотыкаясь о своих же мертвых, они падали вниз. Карниз был очищен, и соары встретили тех, кто продолжал подниматься. У них было преимущество высоты, вдобавок турки очень устали к тому времени, когда нужно было пустить в ход оружие.