Мустамяэская любовь

Когда пришло время дать ребенку имя, в загсе спросили. кто отец, Майре Лоок сказала ясно и твердо: Михкель Юримяэ, но ничего другого о нем она не знала — ни года рождения, ни места работы, ни всего остального. Девочку записали Инге Лоок.

Для Михкеля Юримяэ эти дни были полны напряженных раздумий. Его жизнь и была и не была обычной. У него имелась женщина н маленький сверточек и в то же время никто не докучал ему своими желаниями. Он подходил к окну, когда ему вздумается, и то, что он подходил каждый день, было как бы его личное дело и свидетельствовало о свежести и прочности чувства, о потребности в товарище, в обоюдной привязанности. Разве то не был идеальный брак, о каком мужчины нередко мечтают, быть в ком-то уверенным и в то же время свободным. Иногда, правда, ему казалось, что чего-то как будто не хватает. Особенно по утрам в воскресные дни, еще в постели, когда тело жаждет прикосновения.

В первую получку Михкель Юримяэ опустил в почтовый ящик в четвертом подъезде дома номер 249 четвертую часть полученных денег. И когда Майре Лоок предложили пособие для матери-одиночки, она гордо от него отказалась, сообщив, что отец ребенка дает ей деньги.

Брак продолжался. Вскоре в окне напротив стали появляться уже две женщины: одна стареющая, другая — крошечный росточек женщины, становящийся все больше и краше. И порой случалось, что пятидесятилетнему мужчине хотелось этих родных ему женщин увидеть совсем вблизи и даже дотронуться до них.