Мустанг и Чика

Да что за день сегодня такой? Из-под пальцев худрука полилась знакомая мелодия, принадлежавшая песне «Красный конь», которую я собирался подарить Ангелине. Тэк-с, получается, что Сашок обманул меня. Или Толик на правах старшего брата выцепил у него мой листик и приватизировал в свою пользу. При любом раскладе не айс. Неожиданно для себя возмущённо пробухтел:

- Это же для конкурса пионерской песни по просьбе учителя музыки написано.

- Верно! - удивился худрук, - Она меня об этом давно просила.

Я промолчал, но возмутился Вован:

- Я от Паши Чекалина на прошлой неделе эту песню под гитару слушал. Он ее для Фирсова и Копейкина исполнял.

- Малец, ты меня хочешь в чем-то уличить? - вытаращился на него худрук, - А ну, вон из студии!

- Это мой друг. Я тогда тоже уйду, - обиженно хрюкнул я.

- Уходи. Тебя никто не держит. Скатертью дорога! - зло шипанул Толян.

Уходить надо красиво. Можно наговорить всяких гадостей, поорать, потопать ногами. А можно взять в руки гитару, придать морде вдохновенный вид и завернуть «Прощание славянки». Нет, не креативно. Подошёл к органоле, выдал спектровцам минусовку куплета с припевом «Песни о солдате» Владимира Мигули и высказался:

- Примерно так должна звучать нормальная военная песня. Оставляю в силе договоренности насчет своих песен, если завтра не забудете поздравить девушку Лену Бекетову «Алёнушкой».

Показал на прощанье Толику средний палец. Боюсь, что мой грозный жест не возымел никаких последствий. Обитатели эпохи пока до многих высоких смыслов не доросли. Пока музыканты переваривали мои малопонятные движения, мы с Вовкой гордыми орлами прошествовали на выход.

- Разве я не прав? Чего он твою песню своей называет? - начал оправдываться змей с виноватой мордой, когда мы спускались по лестнице.

- Ты всё правильно сделал как самый настоящий друг, - успокоил его.

- Правда? - не сдержал широкой улыбки друг, - Ты только не расстраивайся. Другие ансамбли получше этого тухлого Спектра найдутся.

Вовка завёл меня вновь в репетиционный зал народного ансамбля. Участники отдыхали и угощались чаем с пряниками. Среди них заметил новые лица. Моложавая, немного полная, кучерявая блондинка средних лет, в сером импозантном костюмчике, сидела возле Агнессы и о чём-то с ней оживлённо беседовала, прихлёбывая горячий чай из расписной чашки. Взгляд и черты её энергичного лица выдавали наличие той дозы профессиональной хамоватости, которая непременно присутствует у всех тех, кому приходится постоянно работать с людьми. Дама была явно не в моём вкусе. Немного поодаль расположился сухощавый парень с мрачноватым, слегка небритым, жующим лицом, обрамленным тёмными патлами. Чем-то он напоминал мне неприкаянного, но гордого и свободного художника.

- Вот, привёл, - смущённо буркнул Змей, подводя меня к столу.

- Так, вот вы какой, товарищ Чеканов! - удивлённо произнесла незнакомая дама, растягивая гласные.

- Ошибочка вышла, у меня совсем другая фамилия, - настороженно ответил.

- Вы автор «Зорьки алой»? - задали вопрос в лоб.

- Смотря с какой целью интересуетесь, - неопределённо ответил, оглядываясь вокруг.

Все даже дыхание затаили, ожидая развязки. Лишь Змей щерился во весь свой невыносимый рот. Взгляд Агнессы Павловны был как у мопса, насилуемого бульдогом. Прочие участники ансамбля тоже пучились глазами.

- Стелла Вишневская, корреспондент журнала «Ровесник». Наши читатели очень просят взять интервью у автора композиции «Зорька алая».

Дама с готовностью полезла в сумку и показала своё редакционное удостоверение. А ещё внушительную пачку писем в бумажном пакете вытащила. Доигрался, кобелина, с чужими-своими песенками до закономерного итога.

- У меня щас такой неважнецкий настрой, что могу общаться только матом, - начал торопливо бухтеть всякую чушь, - К тому же мне не нужно никакой известности. Давайте будем считать, что вы меня не нашли. Или напишите сами чего-нибудь такое. Вы же умеете это делать. А нам с Владимиром скоро пора уезжать.

- Подождите, молодой человек. Как же так? Мы к вам так долго добирались. Войдите в наше положение. Меня могут уволить, если я не привезу материал о вас, - взмолилась Стелла.

Бли-и-ин помойный!

- Хорошо, задавайте свои вопросы. Только пусть я останусь Чекановым и место моего жительства не сообщайте, - выговорил свои условия.

- И фотографий ваших нельзя делать?

- Естественно. К тому же я всё равно ещё расту, меняюсь.

- Вот как! А сколько же вам лет?

- Четырнадцать натикало.

- Вы что, только школьник?

Кивнул. Мне уже начало слегка раздражать этот тупой допрос. Сейчас будет интересоваться оценками, поведением.

- Но, ведь песня о долгожданной любви? - чуть ли не взвыла дама.

- Так и есть… Всё никак не вырасту и не дождусь её, долгожданную, - согласился. - Приходится довольствоваться, чем попало.

Женщина даже слегка растерялась и потому сморозила чушь:

- В вашем возрасте должны преобладать другие интересы.

- Надоело другими способами удовлетворяться. И так ладони все в мозолях, - ловко отыграл пас, вогнав корреспондента в краску.