Мусульмане в Европе: Сосуществование, взаимодействие, межцивилизационный диалог

Турецкое вторжение в Европу с XIV в. приобрело особый размах в XVI-XVIII вв., при том, что экономически турецкие завоеватели уже тогда уступали передовым странам Запада. Отголоски начавшегося длительного периода противостояния, в том числе и по проблеме «европейскости», слышны и в современной Европе. В 2007 г. экс-президент Франции Н. Саркози в контексте отношений со странами Средиземноморья и Турцией так изложил своё видение проблемы «быть европейцем»: все страны мира не должны интегрироваться в Европу[15]. Между тем, нельзя не признать, что расширение европейского влияния за пределы ЕС содействует укреплению его позиций как международного игрока.

Радикализация ислама, выразившаяся в крайних формах экстремизма и сериях террористических атак, осложнила обстановку в Европе. По мнению французского эксперта М.-А. Перуз де Монкло, интернационализация ответа на терроризм могла привести и к интернационализации его угрозы. На Западе господствует упрощённый подход, когда любые антиправительственные группировки в Африке, даже криминальные, относят к джихадистским[16]. После серии вооружённых вмешательств западных коалиций в Африке и на Ближнем Востоке в Европу в 2015 г. хлынул поток беженцев. Беженцы из зон военных конфликтов и гуманитарных катастроф, по прогнозам, составят самое социально обездоленное звено глобального переселенческого потока, внося свой вклад в дестабилизацию социального уклада принимающих сообществ[17].

В целом доля мусульман в населении ЕС выросла с 4% в 1990 г. до более 7% к 2017 г.[18], с учётом расширения ЕС за тот же период с 12 до 28 стран-членов. Зарубежные исследователи порой приводят устаревшие данные по численности мусульман в ЕС. Так, в статье 2019 г. указываются цифры за 2016 г. и утверждается, что отношение к мусульманам зачастую обратно пропорционально их реальному присутствию в странах: оно особенно негативно в государствах Балтии и Вишеградской группы (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия) с минимальной долей исламского населения[19], не принявших мигрантов после кризиса 2015 г. А в странах с большей долей мусульман в населении к ним относятся лучше.

С одной стороны, исходя из исторического опыта, отношение к мусульманам закономерно должно быть более прохладным в странах Восточной и Юго-Восточной Европы, которые в своё время пострадали от турецко-османских завоевателей. Северным странам Европы арабы и турки не угрожали, и там, особенно в Нидерландах, Швеции, Финляндии, к мусульманам относятся гораздо лучше. По данным Pew Research Center, среди стран — членов ЕС принять мусульман в качестве членов семьи готовы в Нидерландах — 88% респондентов, Дании — 81%, Швеции — 80%, Финляндии — 66%, в Венгрии — 21%, в Чехии — всего 12%[20].

С другой стороны, выборы в Европарламент (ЕП) 2019 г. в общем показали укрепление позиций крайне правых сил, которых объединяет антииммигрантская риторика. В ряде случаев важную роль в таких итогах сыграло значительное присутствие в стране мусульман. В государствах с их высокой долей населении (Франция — 8,8%, Бельгия — 7,6%)[21] на выборах в ЕП удачно выступили крайне правые партии. Во Франции «Национальное объединение» заняло первое место (23,31%), опередив правящую президентскую партию Э. Макрона. В Бельгии первые два места заняли правые националисты — «Новый фламандский альянс» (первое место и 13,47% голосов) и некогда маргинальные крайне правые евроскептики «Фламандский интерес» (второе место и 11,45%). При этом в ФРГ (6,1% мусульман в населении страны), получившей «прививку» от крайне правых по итогам Второй мировой войны, крайне правая партия «Альтернатива для Германии», несмотря на четвёртое место, набрала 11% голосов. А в Нидерландах (7,1% мусульман и положительным отношением к ним в обществе) крайне правая «Партия за свободу» добилась поддержки лишь 3,53% избирателей (13,32% в 2014 г.)[22]. На Кипре, даже на фоне длящегося с 1974 г. конфликта между южной (греки-киприоты) и северной частью (турки-киприоты, составляющие примерно четверть населения острова — коренные жители, а не мигранты), крайне правые вообще не прошли в ЕП. Таким образом, эти выборы не продемонстрировали общей закономерности, на них сказались внутристрановые факторы различной природы.