Мусульманин

Всю дорогу до города Верка не закрывала рта: и когда они добирались пешком до соседней деревни, где была конечная остановка автобуса, и в автобусе; и в городе, пока шли в кинотеатр, и в кинотеатре... Сеанс еще не начался. Зал был холодным, грязным и почти пустым. Входившие в зал подростки с интересом поглядывали на Верку, единственную здесь даму.

В последнем ряду у прохода сидел тот странный гостиничный постоялец. Хотя в зале было сумрачно, он оставался в темных очках.

Верка грызла семечки, сплевывала шелуху на пол и продолжала говорить:

- Я б никогда не подумала, что ты можешь Федьку отмудохать. Никогда! А с чего вы завелись-то? А то в деревне разное говорят.

Коля нахмурился.

- Пожалел братца... - поняла Верка и засмеялась. - Пожалел, да? Он меня тут не жалел. Он меня знаешь как доставал? Один раз встретил около клуба ночью... "Верка, дай!" А я говорю: "С какой стати? С какой стати я тебе давать должна?" - "А ты с моим братом Коляном ходила?" Я говорю: "Ну, ходила..." "Он в Афгане без вести пропал, значит, ты теперь моя по закону". А я говорю: "Я такого закона не знаю!" Он говорит: "Все равно дашь, куда ты денешься". А я говорю: "Ты! Я скорее пьяному скотнику у себя на ферме дам, чем тебе!"

Свет погас, пошли титры фильма.

- Девушка, можно потише, - предельно вежливым тоном попросил сзади мелкий мятый мужичонка.

Верка резко обернулась и деланным, противным голосом ответила:

- Сам заткнись, понял?

И, повернувшись к Коле, продолжила свое повествование:

- А он говорит: "Что?!" А я говорю: "Что слышал! Таких, как ты, от Москвы до Ленинграда раком не переставить!" Ну, в общем, еле вырвалась... Ладно, давай кино смотреть! - Она повернулась к экрану.

Картина была не наша. Что-то из старинной французской жизни.

Коля не смотрел на экран, а косился на Верку. Когда молчала, она была так хороша. Ее ладонь лежала на подлокотнике, светясь в темноте и маня. Коле очень хотелось взять ее ладонь в свою, но он не решался.

- Гля-гля, щас трахаться будут! - прошептала Верка и сама сжала Колину ладонь.

Она оказалась права. Старинные наряды были сброшены, и смачные звуки любви загуляли по гулкому, пыльному залу.

- Круто, да? Я уже третий раз смотрю! - поделилась Верка.

Коля опустил голову, на лбу его выступил пот.

- Вер, пойдем отсюда, - попросил он, не поднимая глаз.

- Да ты чего? - удивилась Верка.

- Если хочешь, смотри, я тебя на улице подожду, - предложил Коля и пошел, пригибаясь, к выходу.

- Ну, дела, - удивленно проговорила Верка, засмеялась и заторопилась за ним.

Неизвестный в черных очках увлекся фильмом и не заметил того момента, когда Коля исчез из поля зрения. Он выскочил из кинотеатра, выбежал на тротуар и, сняв очки, вертел головой, вытягивал шею, щурил, вглядываясь вдаль, глаза, искал - и не находил.

А Коля и Верка были далеко, на набережной, где прогуливалось много нарядного по случаю выходного дня люда. Верка не обиделась на Колю за то, что не дал до-смотреть кино, а только незло посмеялась над ним и теперь задавала вопросы:

- И ты там ни разу в кино не ходил?

- Я же говорю, там нет кино. И электричества нет. Это горный кишлак, маленький, - терпеливо отвечал Коля.

- А что есть?

- Все есть... Все, что человеку надо... Дома, огороды, сады... Мечеть.

- А свободное время как проводил?

- С бобо Амриддином разговаривал, он мне Коран объяснял.

- Кто?

- Бобо... Ну, дедушка Амриддин.

- А, это тот, у кого ты в рабстве был, да? В деревне говорили, что он тебя купил.

- Не купил, а выкупил. Меня расстреливать вели, а он на осле мимо ехал.

- На осле? - засмеялась Верка. - А зачем ты ему был нужен?

- Он один остался. У него сын перед тем на войне погиб.

- Его наши убили?

- Да.

- А-а... - начала о чем-то догадываться Верка. - А как его звали, сына?

- Абдалла...

Сильный теплый дождь пролился из одной-единственной тучи, неожиданно появившейся на небе, когда Коля и Верка шли от автобусной остановки к своей деревне. Сначала они попытались спрятаться под деревьями в придорожной посадке, потом побежали, не сговариваясь, рассчитывая убежать от дождя, и, только промокнув до нитки, смирились и пошли, взглядывая друг на друга и смеясь, оскальзываясь на мокрой глине и смеясь от этого еще больше. Неподалеку стояла старая деревянная церковь, с куполом, покрашенным до половины по старому ржавому сурику новой серебрянкой. Калитка церковной ограды была открыта, Коля и Верка, переглянувшись, побежали туда - под просторный навес крыльца.

Верка тихо смеялась, отжимая одной рукой волосы, а другой отлепляя от тела прилипшее платье. Коля сел на лавочку, оробев. Из открытых дверей храма доносилось пение. Это был хор, небольшой, состоящий исключительно из высоких старушечьих голосов, немножко смешных. И пели они тоже немного смешно по-застольному вытягивая окончания фраз.

Мелко семеня, к церкви бежала, укрывшись мешковиной, старушка.

- Во, гляди, шпарит! - с азартом прокомментировала Верка. - Это еще что! Зимой на работу идешь утром, мороз тридцать градусов, темно, снегу навалит, а они ползут... согнутся и ползут... Даже зло берет! Ну, сидели бы дома, в тепле, помирать ведь скоро...