Мусульманская Испания

Как уже отмечалось, основателем насридской династии был Мухаммад ибн Йусуф ибн Наср, известный также под именем Ибн ал-Ахмар. Хотя он поначалу выдвинулся в Хаэне, где стал правителем около 1231 г., успехи Реконкисты при Фердинанде III Кастильском, и в частности, потеря самого Хаэна в 1245 г., вынудили его отступить на юг и сделать Гранаду, которую он захватил еще в 1235 г., своей столицей. Когда он понял, что не сможет со своими малочисленными военными ресурсами долго противостоять силам кастильцев, он решил стать вассалом Фердинанда, как уже сделали несколько других местных правителей-мусульман. В этом качестве он предоставлял помощь своему сеньору в кампаниях, которые привели к взятию Севильи и оккупации земель в нижнем течении Гвадалквивира, а также в последующих кампаниях против мусульман. Созданное таким путем государство располагалось от Таифы (около самого Гибралтара) на западе и заходило на 20—30 миль за Альмерию на востоке, всего на протяжении 240 миль. На севере граница была, пожалуй, ближе к Хаэну, чем к Гранаде, в 60—70 милях от моря — на расстоянии полета вороны.

Когда Мухаммад I Гранадский стал вассалом Кастилии, он был не единственным мусульманским правителем, решившимся на этот шаг. Но прочие постепенно исчезли, сменились христианскими губернаторами. Последним из них был эмир Мурсии (1264 г.). Стоит спросить, почему же Гранадскому королевству удалось сохранять независимость в течение двух с половиной веков? Можно выдвинуть различные объяснения этому, но ни одно из них не будет окончательным. Мухаммад I оказался хорошим вассалом Фердинанда и его сына и заслужил этим великодушное обращение, так что к моменту его смерти в 1273 г. признание независимости Гранады стало обязательной частью внешней политики Кастилии. Возможно также, что для Кастилии с ее многочисленными мусульманскими подданными было небесполезно иметь рядом мусульманское государство, куда могли бежать недовольные. Но, может быть, главную роль сыграли два географических фактора: гористый рельеф страны и близость Африки. Большую часть территории Гранадского королевства составляли довольно высокие горы, эта естественная защита была усилена мощными крепостями и укрепленными городами (такими, как Ропда) — в тех местах, где легче было осуществить нападение. Пока все шло нормально, кастильские правители, возможно, считали, что попытки продвинуть в этом направлении свои рубежи не окупят военных расходов. Тем более что близость Африки позволяла насридским правителям время от времени обращаться за помощью к новым мусульманским правителям Марокко, династии Маринидов. Это означает, что они никогда не зависели полностью от милости Кастилии, хотя соблюдали осторожность и с Маринидами, чтобы не дать им присоединить Гранаду к их африканским владениям.

Гранадское государство полностью осознавало свой мусульманский характер. Беженцам со всех концов Испании предоставлялся приют. Арабский был единственным языком в королевстве. Евреи в стране были, но христиан мосарабов не было совсем, хотя не ясно, явилось ли это следствием каких-то определенных мер, или просто отношение к христианам рядовых мусульман сделало их жизнь там слишком неприятной. Подчеркивать роли ислама и защиты ислама вполне понятно в свете показанной еще Алморавидами и Алмохадами заботы о «священной войне». Растущее самосознание христиан в период успехов Реконкисты с 1212 по 1248 г. также имело немалое значение.

Об истории Насридского государства во многих аспектах почти не сохранилось сведений. Несколько лучше известны его отношения с христианскими государствами, так как в их хрониках есть материалы на этот счет. Период наибольшего блеска приходится на 1344—1396 гг., когда была построена самая прекрасная часть Дихамбры. В делом государство процветало — благодаря интенсивному сельскому хозяйству, городским ремеслам и торговле. Однако существовали и многочисленные внутренние трудности. Династийные распри из-за прав на престол, в которых каждый преследовал свои интересы, были весьма часты, особенно в последнее десятилетие XIV в. Сознательно исламский характер государства способствовал усилению влияния правоведов, а они вместе с африканскими наемниками и некоторыми городскими элементами обнаруживали тенденцию к войне. Им противостояла правящая элита, купцы и крестьяне, чьим интересам больше отвечал мир.