Мусульманская Русь: Восток

Под Грозным всеобщая резня идет. Горцы с русскими деревнями выясняют, чья земля. То эти деревню спалят, то те аул. Кавказская кавалерийская дивизия раскололась, и дошло до полка на полк. А у них не только шашки. Почти все оружие сохранилось. Даже артиллерию вывезли. На склады не сдавали — так и шли, ощетинившись, до Северного Кавказа. Люди бегут в горы и на Терек. Одна выжженная земля остается. Это не война, гораздо хуже. Здесь соседи режут друг друга. Там уже примирения не будет. Кого-то истребят, и ему очень не хочется, чтобы русских. В Ярославль потянулись беженцы. Их надо обустраивать и кормить, а далеко не все из них готовы подчиняться властям. Начальству в деревнях всегда не сильно доверяли, а тут еще у них впечатление брошенности — помощи-то не прислали!

В Кабарде князь Назир, хотя какой он князь — самозванец, помещиков истребляет и землю раздает. Кабардинцы вроде счеты между собой сводят, и две автономные армии гоняются по горам, не забывая расстреливать соперников, но вся эта радость неминуемо выльется и на равнины. Ингуши вот зашевелились. Вспомнили былые обиды. В Фергане восстание готовится, и никто не поручится, что англичане руки не приложили. Им сейчас важно Русь в зависимое положение поставить и в Париже на вторые роли отодвинуть. Не нравится, что в Персию и Месопотамию влезли.

При всей замечательной риторике военного правительства в стране творился бардак. Где имелись надежные части, там было более или менее спокойно. Где всплывали старые счеты, религиозные и национальные проблемы или, хуже того, земельный вопрос, — если не горело всерьез, то тихо тлело и вспыхнуть могло в любой момент. В теории армейские части осуществляли военное управление и охраняли порядок, а старые учреждения — гражданский. Реально сферы деятельности очень часто пересекались, и начинались выяснения отношений с апеллированием к Владимиру или соплеменникам. Тут уж старались кто во что горазд, и доходило до прямых столкновений. Русь превратилась в кипящий котел конфликтующих надежд и мнений.

— Ну вот, — подтвердил Радогор. — Кому же заниматься? Мы ведь из жвальгибе![26]

— «Языков» ловить?

— Кто-то должен пресекать мятежи. А ты уже умудрился монархический заговор раскрыть.

— Случайность.

— Хе. Сказать тебе, что написано в служебной характеристике на младшего лейтенанта Тульчинского?

Радогор прищурился и выдал на память:

— «Умеет отбросить лишние детали, ухватить суть и правильно отреагировать. Действия точные, при необходимости пойдет против мнения прямого начальства, беспокоясь об интересах дела». Так что не говори мне о случайностях. Другой бы копаться в странностях не стал. Короче, существует необходимость в создании на местах особых подразделений. «Комиссия охраны порядка» будет с серьезнейшими полномочиями. Управление в каждой губернии. Полиция и жандармерия ей не будут подчинены. Разные ведомства. Им ловить бандитов и воров, в городе и сельской местности соответственно. КОП займется политическими и контрреволюционными действиями. Дознание и следствие. Мы и так имеем указ об изъятии из общей подсудности в местностях, объявленных на внесудебном положении, но теперь этим займется не любой лейтенант, а специальная организация. Прямое подчинение правительству, минуя МВД и министерство юстиции.

— О господи, — восхитился Ян. — Ты с ума сошел? Тут должность не меньше полковничьей и масса возможностей набить карман. А я кто такой? А ты кто такой, чтобы такие предложения делать?

— По порядку. Должность будет называться «комиссар» — от «комиссии», и к званию это отношения не имеет. Хотя ты прав — жалованье соответствующее.

— Разбогатею, — пробормотал Ян, — если деньги пришлют.

— Кто ты такой? — переспросил Радогор подчеркнуто. — Это просто. Сколько у тебя человек?

— Двести шестнадцать. Если без юнкеров — сто четырнадцать. Двое в госпитале. Один болен. Еще тридцать семь железнодорожников, но их трогать не стоит. Разве что в пиковых случаях. На железке они нужнее.

— Вот именно. Формируемая добровольческая бригада не сегодня, так завтра уйдет, и в городе останется не больше пяти сотен вооруженных. Половина твои. Ты второй человек на сегодня по влиятельности. И не по званию. А по количеству людей. И что интересно, прямых претензий нет даже со стороны «лучших» людей Ярославля. Мычат про твои дела с профсоюзами, но терпимо. На Морозова и то больше жалуются. Он с них контрибуции регулярно собирает.

— Тебе жалуются?!

— А вот это на тему «кто я такой». Я выполняю прямой приказ Багратидзе по инспекции начальства. Ревизор с правом расстрела. И даже пару раз воспользовался. Не смотри на меня так, сам не лучше… Что решу, то и будет. Потому что Багратидзе — человек Салимова. И ссориться с ними никто не станет. Морозов уж точно. Они из одной компании. Один выпуск, потом один округ. Академию вместе заканчивали. Да и не время счеты сводить. Слишком все висит на волоске.

— В нашей государственной табуретке три ножки. Салимов — только одна.

— КОП — идея общая и согласованная.