Мусульманский батальон

Хабибджан Холбаев: «Мы прекрасно понимали, что все эти пересуды — повезет, не повезет, а по плечу ли нам такое дело, а прав ли, и насколько, генерал-штабист, планирующий где-то в Москве задачу батальону, — все это до одного места. Потрепаться можно о чем угодно, а выполнять все равно придется. И никуда нам не деться, потому что если решение принято, то… вперед — на мины. И — всё, и весь здесь хлеб до копейки! Скажу больше, как понимаю: даже очевидно проявленная трусость — не есть великий грех, если вовремя переборота в себе. Это у нас по большевистской привычке слабых духом гвоздили позором и добивали образцово-показательно, чтобы другим неповадно было, — ставили к стенке, не очень-то утруждая себя выяснением обстоятельств минутного малодушия солдата. Мне как-то прислали газетную вырезку. Сергей Голов, офицер „Грома“, писал о том, как на подходе к Тадж-Беку механик-водитель БМП остановился, выскочил из машины и, позабыв обо всех, со страху бросился наутек в неизвестном направлении. Голов, как командир (!), стал продумывать вариант замены, но сбежавший вдруг объявился, запустил двигатель и повез всех к „свершению подвига“. Для чего группа перед дворцом и десантировалась. Сидевших с самого краю двух переводчиков-таджиков сразу же убили. Оказалось, что сзади БМП находился афганский пост, солдаты которого открыли по ним огонь. Блокпост пришлось расстрелять.

Прочитал я все это. Рассказывает вроде человек достойный, но что-то меня уж больно заело — знаю, что не было такого факта. Голов был старшим своей группы в третьем экипаже — борт № 038. О гибели переводчиков майор насочинял — их не было в десанте, так что скорбеть не следует — люди и смерти придуманы. Насчет механика-водителя. Как бы и что там ни происходило — нет никаких позорящих его нюансов. Что произошло, если и принять на веру написанное „комитетчиком“? Мальчишка, по существу ребенок, не по своей воле брошен произволом судьбы на „мясозаготовку“. В его сторону из рогатки в детстве не стрельнули, а тут десятки стволов, и — как им ощущалось — все палят в него одного, с целью убить. Даже если и сбежал слабак? Так он же, по утверждению майора, сам добровольно вернулся. И задание, между прочим, свое выполнил до конца, и машину сохранил в целости, своим ходом в расположение пришел. Почему майор врет? Он забыл, а может, и не знал никогда, что из десантного отделения, как ни силься, невозможно увидеть самого механика-водителя и отследить его действия. Заснул ли воин, в бега ли подался — в этом не под силу разобраться даже самому бдительному чекисту».

Нижеприводимую «исповедь трусишки» я повстречал в документах и привожу ее, ничего не исправляя: ни имени (уж коль оно обнародовано), ни ошибок, «отлитературивая» текст. А «трусишка» — написал с умыслом: вот вы прочитаете и поймете, насколько его признание искренне, насколько покаяние чисто и насколько еще мальчик ходил в тот бой… Рядовой Хамза: «Пока ехали к дворцу, выстрелили по нему несколько раз из пушки. Через некоторое время по нашей БМП начали стрелять. Мне стало совсем страшно. Когда подъехали, командир БМП дал команду выбираться из машины. Все „старики“ попрыгали из отсека. Я тоже в порыве рванул на выход, но увидел, как один из „стариков“ упал, получив пулю, и не вышел из БМП. Несколько мгновений я боролся с собой — выходить или нет. Все-таки заставил себя выйти. Точнее, выползти наружу. Там залег и огляделся. Часть „стариков“ вошла во дворец, но большинство было еще снаружи… Со всех сторон стреляли. Было очень страшно. БМП пытались стрелять по дворцу. Одна стала сдавать назад, чтобы достать пушкой 2-й этаж, и наехала на кого-то из наших. „Старики“ стали со всех сторон заходить во дворец. Кто бегом, кто ползком, кто в двери, кто в окна. Несколько человек из нашей роты тоже рванули туда. Ротный что-то кричал: то ли звал назад, то ли в атаку, я не расслышал. По крайней мере, не побежал. Сколько наших побежало, не помню. Много „стариков“ были ранены еще на подходе к дворцу. Ранило и некоторых из нас. В том числе командира роты и командира взвода».

Из письма Шарипова: «Вранье, техника в колонне не останавливалась. Было замешательство, когда БМП уткнулась в выступ при въезде на площадку у дворца. И это — все, Эд, можешь мне поверить, ты хорошо знаешь и меня, и мое отношение к неправде».