Мутант

– Пройти можно, далеко ли вот только?…

– К Деду Морозу, – повторил Глеб.

– Это мы слышали, – налегая на весла, вновь подключился к разговору «индюк». – Только ведь смотря где сейчас Дед Мороз. Если в городской резиденции, то еще может и свезет добраться, а ежели в Вотчине… Тогда, ребята, туши фонарь – сцапают вас, как пить дать, пока до нее дочапаете.

– Что, далеко эта Вотчина? И что это вообще такое?

– Вотчина-то? Это, брат, тоже его резиденция, только главная. Там у него настоящий терем – резной, деревянный! Сказка просто. Только за городом он, далеконько отсюда.

– Ну, тогда хотя бы до городской резиденции добраться, – слегка пригорюнился мутант. – Вдруг он все-таки там? Скажете, где это?

– Да скажем, скажем, – отмахнулся горбатый рыбак. – Лучше сам скажи, кто таков? Не дурак ли, к Деду Морозу скрозь патрули без документов переться?

– Мутант я, не видно, что ли? – оскалил зубы Глеб. – А дурак или нет – будущее покажет. Если к Деду Морозу попаду, значит не такой уж дурак.

– А он тебя ждет? – улыбнулся горбач.

– Не ждет. Но не прогонит же, если мы придем?

– Смотря зачем придете.

– За подарками, – скривил губы мутант. – За чудесами.

– Так до Нового-то года далеко еще, – засмеялся, тряся носом, «индюк». – Кто ж у Деда Мороза летом подарки просит?

– Мы и попросим. Нам до Нового года ждать недосуг.

За пустопорожними, ничего и никому особо не открывшими разговорами добрались до лодочной станции. Собственно, Глеб это понял по тому, что рыбаки направили лодку к берегу, к дощатому причалу, возле которого стояло еще несколько лодок.

Тучи закрыли все небо. Сразу резко стемнело. Похолодало. Начал накрапывать дождик. Причалив, рыбаки выгрузили снасти, рюкзаки, привязали лодку. Троица друзей выбралась на причал следом за ними.

– Так что, подскажете дорогу? – обратился мутант к мужикам с главным вопросом.

– А что тут подсказывать? – носатый повернулся и показал рукой влево. – Пойдете туда. На первую улочку не сворачивайте, а вторая будет Щелкунова. Вот по ней и идите до Советского проспекта. А потом прям по Советскому и шпарьте до самой резиденции. Дом восемьдесят пять. Мимо не пройдете – он один, считай, на Советском целый-то и остался. Двухэтажный, каменный, углом стоит. Когда-то розовый был, ну, сейчас, в темноте, все одно цвет не увидите.

– Погодь-ка, Колян, – тронул за плечо носатого горбач. – Давай отойдем…

– Так мы пошли? – бросил в спину отвернувшимся рыбакам Глеб.

– Ждите пока, ща… – отозвался горбатый.

Мужики отошли и стали переговариваться. До ушей мутанта ветер донес обрывки фраз: «Куда они… заплатили… да за это… по пути… удочки… пронесет… пока рассчитайся».

Вскоре горбатый вернулся. «Индюк» же, подхватив один из рюкзаков, быстрым шагом направился к угадывающемуся неподалеку в густом сумраке длинному низкому зданию. «Ночное зрение» мутант пока «включать» не стал – ни к чему.

– Куда он? – спросил Глеб.

– За лодку рассчитаться. Мы же ее напрокат брали, за рыбу. Ну, часть улова отдаем… Но это ладно. Ты вот что… – горбач приблизился к мутанту, заговорил, понизив голос: – Проводим мы вас. Нам все равно по пути. Дадим вам удочки нести, рыбу, сами пойдем впереди. Если патруль остановит, мы свои бумаги покажем – авось у всех не станут смотреть… Ну а коли станут – извиняйте уж! Тогда мы вас не знаем. Понял?

– Понял, – едва не станцевал от радости Глеб. Это же надо, как все удачно складывается! – Спасибо вам огромное!

– Да за что спасибо-то, – отмахнулся горбатый. – Ты хоть знаешь, что за эти ботинки можно было выторговать?

– Не знаю, – честно сказал мутант. – Но нам больше ничего и не надо – лишь бы попасть к Деду Морозу.

– Все-таки ты точно дурак, – вздохнул горбач. – Ну да ладно, пошли, вон, Коляныч выходит уже.

Рыбаки шли впереди. Отстав на пару шагов, с рюкзаком за плечами и удочкой в руке – Глеб. Сзади него – Пистолетец со вторым рюкзаком и Сашок с еще одной удочкой. Улица Щелкунова, на которую свернули вначале, показалась Глебу очень уж неказистой и мрачной. Наверняка не лучше она выглядела и солнечным днем. Мутант все же задействовал свою способность видеть в темноте, но улица смотрелась ненамного лучше. Груды черных, полурассыпавшихся в труху бревен вперемешку со всевозможным мусором на месте бывших домов чередовались с уцелевшими или вновь отстроенными домишками, но тоже неказистыми, черными – в том же Ильинском и в Деревеньке многие избы выглядели куда веселее и краше.

Советский проспект, на который вывела улица, выглядел несколько лучше. Здесь стали попадаться и каменные развалины, но жилыми пока по-прежнему оставались бревенчатые одноэтажные избушки. В некоторых из них даже теплился робкий свет – скорее всего от такой же, как и в деревнях, лучины.

– Как же так, – не выдержав, спросил у рыбаков Глеб, – каменные дома все разрушены, а многие деревянные уцелели?