Мутант

И эта неожиданная, глупейшая в его положении досада заставила Глеба начать соображать. В первую очередь он вспомнил об автомате, даже зарычал от злости на свою забывчивость. Попытался снять с плеча ремень – не получилось; видимо, оружие застряло между когтями твари. Дернул сильнее, ремень чуть подался. Дернул еще… «Птичка» снова выгнула шею и зашипела, показав из зубастой пасти раздвоенный язык. Неожиданно это не только не испугало, но наоборот завело мутанта. «Не нравится? – злорадно подумал он. – Вот и хорошо. Буду тебя доставать, гадина. Может, хоть разозлишься да быстрее меня слопаешь? Надоело уже играть в летающий пирожок». И он стал дергать автоматный ремень с такой силой, на какую был только способен. «Птичка» стала шипеть не переставая. Затрещала ткань куртки. «О! Так даже лучше! Упаду, разобьюсь, а там пусть хоть сама ест, хоть детишкам по кусочкам носит – мне будет уже по хрен».

– Чтоб ты подавилась, сука крылатая! – яростно завопил Глеб, как-то совершенно уже немыслимо вывернулся, дотянулся до автоматной ручки и нажал на спусковой крючок.

«Та-та-та!» – пролаял автомат и умолк.

– Что? И здесь только три патрона?! – истерически захохотал мутант.

Впрочем, истерить ему довелось недолго. Крылатая тварь издала скрежещущий визг и стала стремительно падать, заливая Глеба липкой, горячей, отвратительно пахнущей кровью.

Намокшая куртка выскользнула из когтей. Мутант был снова свободен. Теперь уже до конца жизни. «Жаль лишь, – успел подумать он, – что этой жизни осталось от силы пара секунд».

Стукнуло его сильно, сразу перехватило дыхание. Но падение не закончилось – ни темнотой небытия, ни как таковое, в принципе. Глеб продолжал лететь, но как-то медленно, вязко, цараписто… Полет прекратился, но на самого мутанта что-то, шурша, продолжало падать. Что-то колючее, дурманяще пахнущее… Глеб попробовал встать, пошатнулся, упал в это дурманящее и колючее, но в то же время безопасное, мягкое. Засвербило в носу. Мутант оглушительно чихнул. Еще и еще раз. Встал на колени, помотал головой. И только теперь догадался открыть глаза, которые он, оказывается, зажмурил, как только начал падать.

Глеб поднялся с колен и осмотрелся. Его окружали вороха душистого сена. Оглянулся и увидел развороченный стог. Мысленно ахнул: такое везение показалось ему невозможным. Если мерилом невероятности какого-либо события обычно является поиск иголки в стогу сена, то здесь в роли иголки выступил сам стог.

Мутант пошатываясь вышел на чистое место. Стал отряхивать сено, но оно прилипло к начавшей запекаться крови, которой он был залит с головы до пят.

«Нужно срочно искать водоем! – подумал Глеб. – Очень срочно. Иначе я сдохну от этой вони. И сведу с ума любого, кто меня увидит. А если вдруг кто-нибудь наблюдал мой полет, то как бы не стать героем легенды о сошедшем с небес кровавом духе».

С одной стороны поля, на котором располагалось еще несколько стогов, сплошной стеной темнел лес. С другой, гораздо ближе, виднелись небольшие рощицы. Над одной из них как раз показался край солнца. Туда и решил отправиться мутант.

Еще не доходя до ближайших деревьев – высоких, но скрученных радиацией, словно старческим артритом, берез, – Глеб увидел на их кронах нечто большое и темное. Приблизившись, он сразу узнал своего недавнего «знакомого» – летающего монстра, зубастую «птичку». Мертвая тварь зацепилась распахнутыми кожистыми крыльями за верхние ветви и висела теперь, распятая, как для просушки. Подойдя еще ближе и стараясь не попасть под увесистые капли густой крови, все еще вытекающей из ран, мутант заметил в скрюченных агонией пальцах чудовища свою изодранную куртку и автомат, свисающий на ремне с кривого когтя. Первой мыслью было залезть на дерево и достать оружие, но Глеб тут же отогнал ее: к чему эта бесполезная без патронов железяка?

Пройдя насквозь рощицу, мутант нашел наконец то, что искал: вдоль крайних деревьев, весело журча, текла небольшая речушка, скорее даже ручей. Глеб быстро разделся, залез в холодную воду и принялся кататься в ней, рыча от удовольствия и холода. Затем, стоя на четвереньках, словно большой зверь, вволю напился, вышел на берег и принялся за стирку. От рубахи, изодранной когтями «птички», остались, в общем-то, клочья. Но мутант все же решил, что пусть лучше так, чем пугать людей голым «шерстяным» торсом – примут еще за какого-нибудь медведя да поднимут на вилы!

И тут краем глаза он заметил в рощице какое-то движение. Что-то белое мелькнуло меж белых стволов. Внутренне собравшись, мутант продолжил стирку. При этом, боковым зрением он попытался рассмотреть увиденное получше. Но не увидел, а услышал.

– Кто это? – донесся до него настороженный шепот. Голосок был явно детским, причем, скорее всего, принадлежал девочке.

Глеб несколько расслабился, хоть и продолжал держать ухо востро.

– Медведко, – зашептали в ответ. Тоже вроде как девочка, разве что чуть старше.

– А чего он тут?

– Рыбу ловит.

– А нас не словит?

– Мы убежим.

– Пойдем-ко лучше отсель, робить надо, мамка осерчает.

– Испужалась, малята? Не бось, не тронет медведко. Он летом сытый.