Мутантики

Все еще надеясь, что дедушке Мокею удалось стать невидимым и убежать, друзья подошли к шалашу и увидели на траве кровь. Чуда, в которое им так хотелось верить, не произошло. Похоже, карлики подкрались к леснику сзади, когда он вышел кормить оленей, оглушили его булавой или метательным камнем и утащили с собой.

Трюша, хорошо знавшая дедушку, стала всхлипывать, нос ее набух, как спелая груша.

– Сейчас не время плакать, нужно предупредить остальных, – сказал Бормоглотик и, подойдя к висевшему на дереве тазу, который карлики, к счастью, забыли снять, несколько раз сильно ударил по нему толстой веткой.

Звон разнесся далеко по всему лесу, подхваченный ветром. Подождав немного, мутантик снова ударил по тазу и бил по нему до тех пор, пока ветка не сломалась.

– Надеюсь, что кто-нибудь услышал, – сказал он Трюше.

И кто-нибудь в самом деле услышал. Кусты затрещали, и на поляне появился запыхавшийся Толстый Грыз со своими воинами. Они ушли еще не очень далеко и, услышав набат, бросились на поляну, сообразив, что там должен кто-то быть.

– Если королева догадается, что мы проворонили мутантиков, она скормит нас Пауку! – крикнул Грыз.

Реакторные карлики погнались за Трюшей и Бормоглотиком, но те хорошо знали лес и сумели затеряться в густых зарослях краснотала, переходивших в березовую рощицу. В березовой рощице друзья залезли на дерево и, притаившись в густой листве, видели, как карлики пробежали мимо них в сторону свалки.

– Странно, что они не взяли с собой собак, которые бы нас выследили, – сказал Бормоглотик, когда треск сучьев под ногами у их неуклюжих преследователей затих вдали.

– Собаки слишком громко лают, а карлики хотели напасть тайно, – предположила Трюша.

Приятель пристально посмотрел на нее:

– Послушай, а почему ты не стала невидимой, когда они чуть не догнали нас? Я же кричал тебе!

– Я не хотела оставлять тебя одного, – сказала девушка, отводя взгляд, и нос ее опять стал пунцовым.

– Нам нельзя оставаться на месте, – озабоченно заметил Бормоглотик. – Карлики могут вернуться.

И, чутко прислушиваясь, не раздадутся ли голоса или топот врагов, они спустились с дерева и пошли по тропинке мимо заброшенного поселка. В густых зарослях лопуха на небольшой полянке они услышали тоненький плач и увидели маленькую девочку-лобастика.

– Меня зовут Бубнилка, – сквозь слезы проговорила она. – А вы шерстюши? Мы посылали вам письмо с воро-о-оной!

Наконец, немного успокоившись, девочка рассказала, как реакторные карлики ворвались в библиотеку и схватили всех лобастиков, и только ей удалось спрятаться. Вспоминая о том, как враги забросали их зажигательными горшками и ничего не стало видно из-за дыма, малышка снова начала всхлипывать.

– Уже смеркается, – сказал Бормоглотик, посмотрев на сереющее небо. – Пупырь и Мумуня ждут нас в камышах.

– Можно я пойду с вами? – с надеждой спросила Бубнилка.

– Не волнуйся, мы бы и не оставили тебя одну, – и Трюша взяла девочку за руку.

Когда они подошли к топкому берегу ручья, где в камышах их должны были ждать Пупырь и Мумуня, стало уже почти совсем темно, и каждый шорох, непонятный звук в лесу – а ночной лес всегда полон пугающих звуков – заставлял их вздрагивать.

– Пупырь! Мумуня! – негромко крикнула Трюша. – Мумуня! Пупырь!

Они звали еще долго, но никто не откликался, только сухо шуршали верхушки камыша.

– Их здесь нет, – сказал Бормоглотик. – Они еще не пришли, если только… – и сразу замолчал.

– Что «если только»? – Трюша с беспокойством схватила его за руку.

– Ничего, – он замялся, сообразив, что едва не сказал лишнего. – Мало ли какое может быть «если только». Я имею в виду, они могли и немного задержаться.

С кваканьем из камышей выскочила трехглазая жаба Биба и прыгнула прямо в руки Бормоглотику.

– Ну вот – здрасте-подвинься! – удивился тот. – Откуда ты здесь взялась, Биба? А что у тебя во рту? А ну покажи!

Он встряхнул недовольную жабу, и на ладонь Трюши упало маленькое колечко с блестящим камешком.

– Это колечко моей мамы, она никогда с ним не расставалась! – ахнула девушка. – Значит, Мумуня была здесь! Почему она не дождалась меня? Неужели ее схвати…

– Не волнуйся, – быстро перебил Бормоглотик. – Биба могла стащить колечко при пожаре, спрятать его во рту и носить весь день. Она вечно таскает все во рту.

– Давайте посмотрим в камышах, вдруг найдем там кусочки твоей мамы! – предложила Бубнилка. Как многие маленькие дети, они говорила все, что приходило ей в голову, не задумываясь над тем, как это может быть воспринято.

Увидев, как вздрогнула Трюша и как мгновенно похолодела ее рука, Бормоглотик набросился на малышку:

– Как ты могла такое сказать? Ты что, совсем глупая?

– Я только сказала то, что ты подумал, – проговорила лобастик.

– Я этого не думал! – запротестовал Бормоглотик, заметив, как в ужасе отшатнулась от него Трюша.

– Нет, подумал! – заупрямилась наивная Бубнилка. – Мы, лобастики, умеем читать мысли! Ты подумал: «Вдруг сюда прибежали красноглазые собаки и разорвали ее?» А про кусочки я уже сама придумала.