Мутанты. Время собирать камни.

— Останки ребят, потом, вертолёт вывез и всех похоронили с воинскими почестями на их родине.

— Хоронили, наверное, в цинковых гробах?

— Естественно. Извини, за такую подробность, но останки ваши собирали по кускам. В рапорте генерала Турецкого говорилось, что душманы трупы заминировали и взорвали. Так что, сам понимаешь, опознавать там было нечего.

— А генерал Турецкий по-прежнему служит в «конторе»?

— Нет, не служит. После расформирования «конторы» уволился в запас и, по слухам, уехал на постоянное место жительства в Израиль.

— В Израиль? — удивился Виктор. — Почему в Израиль?

— Он же еврей. Видимо, потянула на землю предков.

— Понятно. Михалыч, а ты случайно, ничего не слышал о группе «Омега»? Ты же в «конторе» ближе всех к верхушке.

— Была такая группа, но очень засекреченная. Её создали в конце восемьдесят восьмого года. А почему ты спросил про эту группу, и откуда узнал о её существовании? Информация об этой группе была засекречена.

— Узнал. Чем она занималась?

— Я не в курсе дела, знаю только, что руководил этой группой генерал Турецкий, а подчинялась она непосредственно кому-то из ЦК и выполняла особо секретные поручения.

— Понятно, — процедил сквозь зубы Виктор.

— А экипаж той «вертушки», которая летала снимать вас с точки, погиб в авиакатастрофе буквально на следующий день, — вздохнув, сказал полковник. — Говорили потом, что в воздухе двигатель отказал.

— Всё ясно, зачистили свидетелей. Командир, а ты продолжаешь служить, или уже в запасе?

— Служу. А ты где обитаешь?

— На помойке.

— В каком смысле? — удивлённо посмотрев на Виктора, спросил Александр Михайлович.

— В самом прямом. Я два года и восемь месяцев отсидел в лагере. Совершил побег…В общем, нахожусь сейчас среди братвы.

— За что сел?

— Когда из Афгана выбирался, на границе задержали. Раскрывать своё настоящее имя я не стал, предполагая, что те, кто погубил мою группу, контролируют все лазейки выхода из-за реки. В общем, я назвался именем твоего человека — проводника Руфата, так под этим именем и на зону пошёл.

— Не понял. А почему ты, оказавшись в КПЗ, не открылся, кто ты есть на самом деле?

— Я был уверен в том, что меня ищут и не оставят в живых — я слишком много знаю. Так что, тогда это был единственный выход остаться в живых.

— Давно в бегах?

— Две недели.

— А чего сразу не пришёл ко мне?

— А я и пришёл почти сразу. Неделю добирался до Москвы, неделя ушла на обустройство, да и незаметно уйти из-под контроля было не просто. Михалыч, помоги мне восстановить мои документы, ну и…я тоже с радостью ещё послужу отечеству. Я ведь, тоже солдат.

— Мы с тобой, Виктор, не только бывшие сослуживцы, но и друзья. Я, конечно, приложу все усилия для восстановления твоих документов, звания и должности. Люди, с такими способностями, какими обладаешь ты, всегда были и будут востребованы. Но, это не так просто будет сделать, и для этого потребуется время.

— Я подожду, ведь у меня нет другого выбора. Только, мне очень не хотелось бы долго задерживаться среди этого дерьма, в котором сейчас нахожусь.

— Ты в какой группировке?

— В Центральной.

— У Цезаря?

— Да. А ты откуда знаешь, что Цезарь контролирует центр столицы? — удивлённый такой осведомлённостью своего бывшего командира, спросил Виктор.

— Это теперь моя работа — знать всё о криминальной обстановке в Москве, и о криминальных авторитетах столицы. Ты помнишь генерала Уфимцева?

— Помню.

— Теперь он мой шеф, и спецотдел, которым руководит генерал, занимается организованной преступностью. Тринадцатый отдел в КГБ создавался для физического устранения лидеров российского криминалитета, а сейчас нам поставлена задача — полностью уничтожить криминал, сначала в столице и Подмосковье, а потом и по всей России. Теперешняя криминальная ситуация внушает самые худшие опасения: положение в стране стремительно выходит из-под контроля. Реальная власть, даже в Кремле, ощущает острое соперничество власти теневой. Криминал всё больше и больше набирает силу, и наша задача вначале ослабить эту силу, а в конечном счёте — полностью уничтожить её. А пока что, если на данный момент преступность нельзя уничтожить как явление, то надо хотя бы попытаться максимально её регулировать. Пока что, ни Управление по борьбе с организованной преступностью, ни милицейские спецназы, ни новый Уголовный кодекс, принятый недавно, не смогли кардинально изменить криминальную ситуацию в России. Очевидно, что преступность, как явление — неискоренима, так же, как неискоренимы людские пороки: жадность, корыстолюбие, злоба, зависть. Знаешь, как в средние века на судах избавлялись от крыс?

— Топили, наверное, — пожал плечами Виктор.