Мутанты

А напарником оказался его племянник Чернобай, начальник погранпропуска.

Неужели Пухнаренков узнал, что Куров незаконно, с оружием перешел границу, и теперь выследил и собирается задержать?!

Нет, быть такого не может! Стал бы он сам ползать по вырубам! В крайнем случае, племянника бы послал или милицию…

Если он и впрямь ищет мутанта? Узнал, что приехал американец, да еще из НАТО, вот и получил задание сыскать неизвестное существо, поймать и доставить в Москву, чтоб не досталось в руки вероятному противнику. И погляди-ка, смелый какой! Чернобая у треноги оставил и в одиночку крадется, да так уверенно. Не зря в КГБ служил! Здоровьем бог не обидел, и наверняка приемы всякие знает…

Тут деда кольнуло – так и самому в плен попасть недолго! Стрелять в главу района не будешь, да и он не с пустыми руками, а побороться с таким бугаем, это надо лет пол-ста скинуть…

Сначала Куров хотел тихо спуститься с кучи хлама и незаметно удалиться, но полугнилые еловые вершинки предательски захрустели, отчего Пухнаренков застыл на месте и словно растворился в сумеречном воздухе. Когда же снова возник, то был уже шагах в двадцати! И на подмогу спешил его племянник, пятнистая кепка которого мелькала в кустах.

Уже не скрываясь, Куров натянул кожушок на голову, сгорбился, свирепо зарычал, махая руками, мигом сполз с кучи и устремился вдоль увала – изображал мутанта. Пару раз оглянулся – погони не было! Но задерживаться и дразнить судьбу не стал, чуть ли не на заднице съехал в темный лог и там, среди густого леса и мягкого мха, перевел дух. Все-таки здоровье не то, чтоб рысью бегать, ноги деревянные сделались, сердце в горле стучит. Кромку увала отсюда было видно еще хорошо, однако Курова никто не преследовал. Видно, Пухнаренков, как опытный охотник, решил не догонять потревоженного мутанта, дать ему успокоиться – а тогда уж и повторить попытку.

Или вообще сегодня ловить не собирался…

Дед всю жизнь помнил, чему учили в школе диверсантов, и свои партизанские времена не забывал: по дну почти непроглядного лога уже по-стариковски, не спеша, прошел далеко вперед, затем вернулся противоположным низким берегом и, как медведь, залег возле своего следа. Тропить начнут, так непременно нарисуются, тогда их надо пропустить, зайти в тыл и – за ними, а по дороге выследить, выслушать, кого они ловят и чего хотят. К охоте дед пристрастился еще на золотых рудниках, поэтому, вернувшись на родину, использовал все якутские приемы, здесь никому не известные. Например, якуты никогда не били лося там, где застали, – мол, пусть он сам свое мясо несет к котлу. Заметят зверя и потихоньку направляют его к стойбищу, но не гонят, не кричат, а лишь показываются ему на глаза то слева, то справа, чтоб прямо шел. Останется полверсты, тут его и стреляют. После доскональной разведки на второй заставе Куров решил и здесь так же охоту провести – вынудить мутанта идти в нужном направлении, на номер.

Между тем окончательно стемнело, и только склон увала, подсвеченный тускнеющим закатным небом, еще кое-как просматривался сквозь цейсовскую оптику. Около часа Куров пролежал на мху, как на перине, но никаких признаков преследования не обнаружил. Значит, бывший майор КГБ в разведку ходил, а облава начнется завтра.

Несладко придется мутантам, если сразу два государства на него охоту откроют!

Думая так, дед сменил позицию, устроившись на другой стороне лога, где оседлал толстую, сухую валежину и еще спиной оперся о выгнутый сук, чтоб не затекала. Поскольку летние ночи короткие и светлые, то решил подождать утра: кто его, мутанта, знает, когда он теперь выходит на промысел? Говорят, вон даже днем видели, к речке приходил, где женки белье полоскали…

Раза два только в бинокль глянул, выслушал ватную, давящую тишину – на второй заставе всегда так было – и, притомленный ходьбой, начал подремывать. Раз клюнул носом, другой, и, глядь, небо на востоке посветлело. Не шевелясь, уши навострил, носом потянул и вдруг учуял, будто бы табачным дымком напахнуло! Сам Куров давно избавился от вредной привычки, поэтому нюх на курево был острый, особенно в лесу, где ночью пахло хвоей и грибным ароматом прелой подстилки. Ветра не чувствовалось, однако едва уловимое движение воздуха вдоль лога наверняка было, причем сверху вниз, сообразно с течением воды по весне. Он и скосил глаза в эту сторону…

Мутант сидел на земле саженях в двух от оседланной дедом колодины, по-турецки подобрав под себя ноги, и даже в лесном предутреннем сумраке можно было различить, что он раскуривает трубку.

Слабый красноватый огонек, выпущенный на мгновение из-под пальца, показался в темноте фотовспышкой, осветив волосатую, трехглазую физиономию…