Мутные времена

— Скажи спасибо, что сегодня суббота! — охладил я его пыл. — И директор выходной! Попал бы на штраф!

— Ну, штраф — это для опоздавших! — нагло заявил Санек. — А я — вовремя!

— Ты трудовой договор читал? — прищурился я.

— Ну-у? — не понимая, куда клонит старший продавец, протянул Санек.

— В трудовом договоре сказано, что ты должен явиться на рабочее место за полчаса до открытия и приготовить его!

— Чего там готовить-то? — «праведно» возмутился Маменко. — А сам-то, сам-то когда пришел? — не придумал ничего лучшего для оправдания Санек.

— Начальству в жопу не заглядывают! — осадил я его. — А теперь давай в темпе в зал — двери уже открыли!

— Да иду уже я, иду! — Санек спешно натягивал засаленные форменные брюки, блестящие на заднице, накинул затертую жилетку с бейджиком и следом за мной вышел в зал.

На наше счастье в этот ранний субботний час в магазине никого, кроме заспанного охранника, не было — наша клиентура любит поспать в выходной. Столпотворение начнется часов в одиннадцать-двенадцать, а до этого времени в магазин забегают лишь единицы, которым либо нужно убить время в ожидании очередной электрички, станция которой находиться в двух шагах от магазина, либо просто не спится, либо делать нечего. Хорошей торговли в эти часы ожидать не стоит.

Вскоре подтянулась еще троица членов моей доблестной команды. Один за другим они старались незаметно прошмыгнуть в подсобку. Но куда им от меня было деваться — входная дверь под неусыпным надзором. Вид опоздавшие имели довольно-таки помятый, а когда я зашел за ними в раздевалку в воздухе витал удушливый запах перегара.

— Ну что, босяки, опаздываем? — Я демонстративно взглянул на часы. — Одиннадцатый час на дворе!

— Да мы это, — глядя в сторону мутными оловянными глазами, выдавил Мишка Потапов, — засиделись вчера… Ну и проспали…

— А я предупреждал, что этот ваш сабантуй добром не кончится! В первый раз, что ли, замужем? Знаете же, что с утра на работу, а туда же!

— Ну… мы же вышли, — блеял Мишка, пытаясь пригладить ладонями растрепанные волосы. — Кузьмин ваще, наверное, не придет… В хлам…

— Вот козлина! — выругался я. — А ты в зеркало-то смотрел? — накинулся я на Потапова. — Как с такими рожами работать будете?

— Нормально! Серый, к обеду отойдем! — выдохнул Мишка, обдав меня винными парами.

— У, зараза! — Я помахал рукой, разгоняя запах перегара. — Выхлоп жуткий! Небось, поправили с утра здоровье пивасиком?

— Поправили, — не стал отрицать очевидного Мишка. — Ща жвачкой зажуем — никто и не учует!

— Задолбало меня ваше разгильдяйство! Пора, наверное, по карману бить?

— Чего, директору доложишь? — исподлобья взглянул на меня Потапов.

— Надо бы, конечно! Но живите, пока я добрый! Только меня эта доброта и погубит! Раком-то меня загибать будут!

— Серж, ты человек! Человечище! — радостно заревел Мишка, видимо пивасик начал действовать.

— В зал, уроды! Пошевеливайтесь! — по-отечески прикрикнул я. Они хоть и раздолбаи, но все-таки нормальные пацаны.

— Серега! — в подсобку заглянул Санек Маменко. — Выйди, там к тебе корефуля пришел.

— Кого еще принесло? — задумчиво буркнул я, выползая в зал.

Возле прилавка ошивался низкорослый пожилой субъект, с багровой морщинистой физиономией любителя "Зеленого змия". Завидев мою персону, объект оживился, облизал потрескавшиеся оладьеподобные губы и, надувая пузыри из клейкой слюны, прошамкал:

— Сережка, друг!

После этого он схватил своими заскорузлыми грязными ручонками мою ладонь и принялся её трясти. Меня слегка передернуло: нет, любитель, это слишком мягко про него сказано — настоящий профессионал Бахуса, но я нашел в себе силы и приветливо улыбнулся:

— А, Федор! Здорово, корефуля!

— Сережка, друг, ты один меня понимаешь! Поэтому я к тебе…

«Ко мне он! — мысленно усмехнулся я. — К кому же еще ты пойдешь?»

Федор — дворник нашего магазина, подрабатывающий на полставки еще в десятке мест, искренне считал меня своим другом лишь за то, что я всегда занимал ему денег на опохмел. Так уж получилось, что я никогда не отказывал этому, в общем-то, безобидному пьянчужке. К тому же Федор, как ни странно для синегала, всегда отдавал долги. А если и задерживал, то всегда считал своим долгом зайти и предупредить, чтобы я подождал несколько дней. В отличие от своих друзей, таких же пропойц, как и он сам, Федор пробухивал свои, кровно заработанные деньги, никогда не опускаясь до банального попрошайничества. За что я его и «уважал», если можно это определение применить к опустившемуся человеку. Дворник лечился от алкоголизма множество раз: зашивался, кодировался, сдавался в ЛПД и КНД, но проходил месяц-другой после «лечения», Федор срывался и вновь уходил в запой. Но, как ни странно, на работу он выходил даже под шафе, и делал её как положено. Поэтому и занимал я дворнику деньги в любое время. Без сотни-другой от меня не убудет.

— Занять? — спросил я дворника.

— Ни! — мотнул Федор головой. — Я же тебе еще должен.

— Отдать пришел?

— Ни! — опять замотал головой алкаш. — Пока нету! Как только зарплату дадут — враз верну, ты же меня знаешь!

— Тогда чего от меня нужно?