Мутный

– Ладно, Ева. Я все поняла. Но, может, ты все-таки объяснишь мне, что это за молодой человек?! Я, кажется, не разрешала водить парней в этот дом!

– Я никого сюда и не водила! Точнее, иногда ко мне заходили друзья. Не более.

– Я понимаю, что ты молодая, но налаживай, пожалуйста, свою личную жизнь не здесь. Это же дом моего сына, имей совесть.

В дверном проеме появился Ваня.

– Ев, я пойду, ладно?

Слава Богу. Со своим характером он мог еще больше усугубить ситуацию.

Я кивнула, и он уже было развернулся, но его окликнула Ирина Сергеевна:

– Молодой человек!

– Чего?

– Как часто вы тут бываете?

– А какое это имеет значение?

– Это мой дом и я, наверное, имею право знать, верно?

– Это моя жизнь и я, наверное, имею право не отвечать, верно? – съязвил он.

Боже, какой идиот…

– Это еще что такое?! Я задала конкретный вопрос. Так сложно ответить?

– Нет, ну вы смешная. Вы приехали и начали качать какие-то права. Отдали дом девчонке? Так будьте добры смириться с тем, что тут могут мелькать ее друзья и парни. Я понимаю, что у вас погиб сын, но, извините, у этой девушки вся жизнь впереди. Когда вы предоставляли ей жилье, нужно было приготовиться к тому, что она не будет вечно носить траур. И да, у нас с ней ничего нет, так что успокойте свою душеньку, мадам. Я могу идти?

Ирина Сергеевна с открытым ртом смотрела на Ваню, а мне просто хотелось провалиться сквозь землю.

– Ты сейчас со взрослым человеком разговариваешь. Мог бы постыдиться раздавать советы, о которых тебя никто не просил в этом доме!

Ваня усмехнулся.

– Взрослый человек… Ну и что, мне вам теперь поклониться в ноги, раз вы родились на пару десятков лет раньше?

– Поклоны оставь при себе. Видимо, мать тебя не научила правилам хорошего тона.

– Мать мою трогать не нужно, хорошо? И, боже, как я рад, что она не такая, как вы.

– Ваня, да закрой же ты рот! – резко выпалила я.

Он рассмеялся и посмотрел на меня.

– Не свихнись, малыш. Смотрю, тебе тут предстоит конкретный вынос мозга. – Он перевел взгляд на Ирину Сергеевну. – Всего доброго.

Ваня, улыбаясь, ушел. А я наконец выдохнула и опустила глаза.

– Ева, с кем ты вообще связалась…

– Ирина Сергеевна, да ни с кем я не связывалась! Вы извините, он просто не в себе. Знаете, я вам как раз хотела позвонить на днях. Я уезжаю, так что не переживайте. Дом теперь будет свободен, можете делать с ним все, что захотите.

– Что? Куда ты уезжаешь?

– Обратно в Москву.

– Это еще зачем, Ева? Сдался тебе этот паршивый город.

– А что мне делать? Знаете, как тяжело находиться здесь? Все напоминает о Леше. Да что я вам объясняю… Вы же и сами уехали отсюда по этой причине. Понимаю, вам было намного сложнее, чем мне, ведь потерять ребенка – это самое страшное, что только может быть в жизни. Но я так больше не могу.

Я подошла к ней ближе и посмотрела в глаза.

– Я благодарна вам за все, что вы для меня сделали. И я никогда этого не забуду. Но я чувствую, что должна вернуться на родину, сходить в свой детский дом. Мне бы… Андрея найти. Я ведь потеряла с ним всякую связь из-за переезда сюда.

Единственное, о чем я вас попрошу… Оставьте в гараже мотоцикл Леши. Он мне еще понадобится. Я вернусь сюда в марте.

Казалось, Ирина Сергеевна была растеряна.

– На родину… – Она горько усмехнулась. – А что будет в марте?

– Пока что я не могу вам об этом сказать. Мне нужно закончить одно дело.

Она опустила глаза.

– У тебя есть деньги на переезд?

– Да, есть.

Я и так слишком много лет зависела от ее материальной помощи. Уверена, я сама что-нибудь придумаю.

– Только звони, Ева. Прошу! Прости, я сейчас переборщила. Спустя столько лет снова оказалась в этом доме. Увидела мотоцикл, и так на душе тяжело стало, – закрыв лицо руками, призналась она.

Я подошла к ней и крепко обняла. Она обняла меня в ответ.

– Не хотела тебя обижать, ты пойми меня… Ты права, что терять ребенка – это очень страшно. Вроде четыре года прошло, а все равно никак не могу в это поверить. Каждый день его вспоминаю. Я приехала, чтобы наконец сходить к нему на кладбище. Ты ходила?

– Первые три года почти каждый день там была… Потом уже поняла, что так только сложнее пережить его утрату. Решила, что буду навещать в годовщину. Правда, по всей комнате так и расставлены его фотографии…

Она посмотрела на меня, и ее глаза были наполнены слезами. Господи, сколько боли, кто бы только знал!

– Спасибо тебе. А я все никак не могла… Тяжело жить и осознавать, что твой ребенок лежит под землей. Больше не поговоришь с ним, не порадуешься его успехам, не увидишь его улыбку. Да, может, он мне и был не родной по крови, но как же я его любила! Постоянно виню себя, что не запретила ему гонять на этом мотоцикле. Помню, когда разговаривала с ним в последний раз, он такой радостный был, все рассказывал мне о своих планах. А через два дня я узнала, что он погиб… – Она закрыла глаза и уткнулась мне в плечо.

Я чувствовала, что мой голос предательски дрожал:

– Ирина Сергеевна, у вас все будет хорошо, слышите? У вас еще есть дочь, ради нее стоит жить! Вы меня извините, я отлучусь на несколько минут. Я быстро, – поспешно пробормотала я и выбежала из дома.