Muto boyz

У нас была не то чтобы договорённость — мы ни о чём таком официально не договаривались, — нет, мы просто мысленно придерживались одного ни разу не высказанного предписания: я никогда не лез в то, чем Чик занимался в качестве директора этих раздолбаев. Я ходил, конечно, почти на все их концерты — в большинстве случаев даже с удовольствием. Но дальше этого не заходило — нельзя присасываться к своим друзьям как рыбы-прилипалы, надо хоть в каких-то случаях освобождать их от своего участия, иначе дружба может полететь ко всем чертям. Я даже не знаю, где и как Чикатило нарыл этого экзальтированного парня Виктора — а ведь это был самый настоящий бизнес. Виктор ведь не был лохом с неожиданным наследством — у него была деловая хватка, и развести его на деньги мог далеко не каждый. Чикатило всегда смеялся над бизнесом, но иногда неожиданно для вас самих может выясниться, что вы, оказывается, на генном уровне весьма предрасположены именно к тому, над чем привыкли смеяться.

Так что я никогда не ходил с Чикатилой в эту студию, хотя, стоило мне хотя бы заикнуться, он провёл бы меня без вопросов, за мысленное спасибо. Да что там — я вообще не интересовался, как продвигается работа и что из всего этого получается. Если бы Чикатило начал отвечать на эти вопросы, от меня потребовались бы какая-то реакция, участие, мнение… Это было полной чушью, из этого не получилось бы ничего хорошего.

Поэтому ответ Чикатилы меня по меньшей мере удивил. Я никак не ожидал таких слов от человека, который с таким упорством и энтузиазмом занимался раскруткой этих ублюдков.

— Не надо, — сказал он. — Лучше этого не слышать. Лучше отложить на своих полках воспоминания о концертах и пометить их такой бирочкой. Помнишь, как в Дебильнике говорили: солдат без бирки — что жопа без дырки. Так вот, прицепить туда такую вот бирочку, на которой будет написано: «Вот была такая хорошая группа». Но слушать этот альбом не надо.

Я опешил. Может, из-за ганджи, а может, во всём был виноват таинственный красный «Порш», но мне показалось, что с этими словами что-то исчезло. Закрылась какая-то потайная дверь, в которую глупая деревянная кукла всю дорогу тыкала любопытным носом, ловя кайф от неизвестного. В последнее время двери закрывались как-то совсем уж часто, меня просто из себя выводило их постоянное хлопанье.

Чикатило поймал мой вопросительный взгляд, ткнул окурок в кадку с каким-то экзотическим сикомором и произнёс два убийственных для всей его кипучей продюсерской деятельности слова:

— Владимир Мозенков.

Я не сразу вспомнил, кто это такой, а когда вспомнил, мне стало больно.

— Нельзя в девяносто седьмом году выдавать публике то, что было сделано в девяносто четвёртом, — продолжал Чик. — Уже тогда это всё было вторично, но была хотя бы аура полулегальности, эксклюзива и бордовых штанов. Но три года играть одно и то же — нельзя. Те, кто ходил на их концерты тогда, сейчас ходят на другие концерты. На «I. F. К.» и «Учитесь плавать». А тем, кто сейчас накуривается у Виктора в гостиной, на такую музыку вообще плевать, потому что у них есть вечно живой миляга Труп. Есть музыка, которая никогда не должна быть изданной в тираж, которая должна оставаться байкой из склепа, мифом из прошлого. Это нетрудно — быть мифологизированным. Достаточно просто остаться в этом самом прошлом. Воспоминанием. Причём не обязательно лучшим, главное — не самым гадким.

Чикатило снова уставился в сторону автопаркинга. На самом заднем плане скромно маячила наша «копейка» (те девчонки сказали бы: «оригинально»), а напротив неё из-за кустов гигантской красной ягодой торчал круглый капот «жука». Чтобы не портить вечер, Чикатило решил переключить свой тумблер на него.

— Вот это машина, — сказал он. — Не то, что всё это пафосное говно, которое вокруг. Это стиль, культ.

— По-моему, здешние машины — не самый шлак. Это ведь всё-таки не «Мерседесы-600». Просто хорошие, дорогие машины.

— Знаешь, о чём я мечтаю? — спросил вдруг Чикатило, закапывая в кадку второй бычок.

— О том, чтобы тебя взгрели сегодня коксом?

— Нет… ну, то есть да, об этом я тоже мечтаю, но я думаю, меня им и так взгреют, когда придёт время. Я не это имел в виду. Я хотел бы изучить строение двигателя внутреннего сгорания, купить огромный гараж на несколько мест и реставрировать там такие вот машины. Например, на пару с тобой, или ещё с каким-нибудь хорошим чернокожим парнем. Скупать их в Восточной Европе по дешёвке, а потом гнать сюда и наводить лоск. А после всего этого продавать на выставке «Автоэкзотика»: я видел рекламу, летом будет проходить на Тушинском аэродроме. И срать на всех этих менеджеров, монтировщиков сцены и парней-продюсеров.