Муц-Великан

Солдаты нерешительно переминались с ноги на ногу, колебались, но волшебная сила украшенных коронами пестрых мундиров победила. Всадники выхватили маленькие сабельки из ножен, пехота прицелилась из винтовок, а королевская гвардия выставила вперед пики.

Муц замер от изумления. Но Буц вдруг сделал свирепое лицо и пристально посмотрел на сверкающую королевскую корону.

Снова пропищал тонкий, пронзительный голосок:

— Лилипуты, защитите своего короля! Уберите сумасшедшего мятежника!

Снова заколебались лилипуты, но ни одна винтовка не выстрелила и ни одна сабля не поднялась. Волшебная сила пестрых мундиров отказалась служить. В первый раз она отказалась служить.

Офицеры побледнели. Покрасневшее лицо короля исказилось злобой, и он внезапно повернул корону так, что волшебный камень заискрился и покрыл его ослепительным неземным ореолом.

— Опять начинается колдовство! — шепнул Муц Буцу. И действительно, лилипуты пали ниц, трусливо поднялись, посмотрели на Муца дикими глазами и подняли оружие, как бы ожидая только сигнала к нападению.

Тут произошло нечто такое, от чего застыли в изумлении король, офицеры, лилипуты и сам Муц. Проворно, как кошка, спустился Буц с плеча великана на землю, вскочил на двурогое короля, сорвал с головы Пипина корону, швырнул ее наземь и ударил по ней своей дубинкой с такой силой, что сверкающие волшебные камни разлетелись вдребезги. А сама дубинка, с треском, сломалась, и в руках у Буца остался обломок…

Дубинка сломалась!

Буц большими, оторопелыми глазами недоуменно смотрел то на Муца, то на сломанную дубинку. А растерянные и потрясенные лилипуты смотрели на белоснежное двурогое… Они увидели на нем нечто совсем новое… На встревоженном, блеющем животном восседал уже не прежний, озаренный лучезарным ореолом, король, — на нем сидел согбенный лилипут, которого они видели впервые. Самый обыкновенный лилипут, с бездушным лицом и острым, плешивым, потешным, черепом понуро сидел в седле…

В продолжение нескольких секунд в лагере царила мертвая тишина, затем раздался взрыв хохота. Хохотал Муц, хохотал Буц, хохотали солдаты, и даже раненые весело кряхтели. Весь лагерь дрожал от тысячеголосого хохота.

Только офицеры были серьезны и бледны.

Они тревожно ходили между рядов лилипутов и пронзительно отдавали команду:

— Смирно! Стройся!

Увы! Разбитая волшебная корона валялась на земле, власть ярких королевских мундиров была сломлена и войско ревело, кукарекало, кричало и смеялось до слез, покатываясь при виде плешивого лилипута на белом двурогом.

Тогда этот лилипут припал к седлу, схватился рукой за грудь, скатился на бок и выпал мертвый из стремян.

Пакет от Муца и страх толстосумов

Когда на другой день солнце выглянуло сквозь тучи на вершинах Бурных гор, оно увидело в долине лес развивающихся флажков: белые флажки на палатках в лагере Лилипутии, белые флажки в лагере Страны Чудес, — белые флажки, рассеянные по цветущим лугам.

Лагерь Страны Чудес как бы вымер, так как солдаты ушли оттуда в гости к лилипутам, пировали вместе с ними, болтали, проклинали войну, пели и танцовали.

Огромная фигура Муца вызвышалась над толпой примирившихся врагов. Вокруг него собрались Буц, Суровый-Вождь, Бицибуци, Золотая-Головка и многие другие. Все пили янтарный мед из маленьких бокалов. Лилипуты совершенно не могли себе объяснить, почему они питали такую смертельную ненависть к соседнему народу.

— Почему? — спрашивали они друг друга. — Почему?

— Потому, что вы были околдованы! — заявил Муц. Он посмотрел на сидевших вокруг лилипутов, растянулся во весь рост, почесал бинт на своей кудрявой голове — рана на затылке сильно заныла — и повторил:

— Я думаю, — потому, что вы были околдованы…

— И не знали про клад в Самоцветье! — вставил Буц и стиснул зубы, он также почувствовал боль в своей забинтованной голове.

— Кроме того, нас ослепляла волшебная корона, — прибавил Бицибуци, ущипнул своего соседа за ухо и затянул песню, которая со вчерашнего дня обошла весь лагерь.

Она начиналась так:

Долой войну! Мы — братья!
Вражда прошла, как дым!
Всей толстосумной знати
Мы перцу зададим!

Не успел Бицибуци раскрыть рта, как песню подхватили все окружающие, а за ними — весь лагерь, все лилипуты и гости, здоровые и раненые:

Всей толстосумной знати
Мы перцу зададим!

Песня лилась из тысячи глоток, вместе с ветром пронеслась над лугами и отдалась эхом в горах.

Трещины утесов складывались в улыбку, словно желая сказать: «Посмотрите на оба народа! Как братски они распевают и пляшут!»

— Так братски распевают и пляшут они со вчерашнего дня, — пел ветер, — еще со вчера. С тех пор как вернулся великан.

Обрадованное солнце показало свое ласковое, приветливое лицо и залило золотыми струями света обе страны. Лучи его змейками поползли по всем тропинкам и озарили кавалерийский отряд, который галопом мчался в Лилипутию.

То были офицеры лилипутской армии. Они мчались со вчерашнего дня, с тех пор, как похоронили короля.