Муза Диониса

– Да какая разница?! – воскликнул он. – Вечно ты задаешь один и тот же глупый вопрос. Поехали и все.

Анна решила, что сейчас не тот момент, когда стоит изображать из себя следователя и допытываться, куда он намерен ее везти. Хотя ситуация этого требовала, как никогда. Мало ли что способен он выкинуть.

Она встала и начала одеваться.

Миловидов привез ее в ресторан «Дионис», тот самый, с которого и начались их приключения на этом острове. Они сели за столик и к ним тут же подошел Георг. Он широко улыбнулся Анне, а затем ей подмигнул. И она вдруг почувствовала всей кожей, что краснеет. В памяти сами собой воскресали яркие картинки того, чем они занимались с метрдотелем в номере гостиницы. Ее окатил кипяток жгучего стыда. Хотя она была уверена, что еще вчера отнеслась бы к этим воспоминаниям вполне спокойно. Кажется, она возвращается в свой прежний облик.

– Сделай все по лучшей программе, – сказал ему Миловидов. Георг кивнул головой и отошел, снова перед этим бросив красноречивый взгляд на Анну.

Через минуту на столе появилась бутылка вина. Официант разлил его по бокалам. Но вопреки обыкновению Миловидов не стал пить.

– Мы не можем больше откладывать решение нашего вопроса ни на минуту, – решительно произнес он.

Анна согласно кивнула головой, в этом вопросе она была целиком солидарна с Миловидовым.

– А я и не собираюсь это делать.

Он выжидающе посмотрел на нее. Но она молчала.

– Понятно, – мрачно протянул он. – Так что ты хочешь от меня?

– Что бы ты вернулся со мной.

Он засмеялся, но не как обычно весело и беззаботно, а зло и саркастически.

– Что-то подобное я и ожидал услышать. На большее твоей фантазии не хватает. Тебе хватило двух недель и ты снова намерена вернуться в свое ужасное существование.

– Оно не ужасное, – поправила его Анна.

– Как же, понимаю, ты человек долга. Долг для тебя – превыше всего.

– Долг – только следствие.

– Вот как? А что за в таком случае основа?

– Жизнь.

– Эта твоя скучная, убогая жизнь?! – Миловидов, наконец, выпил стакан вина, не предлагая Анне присоединиться к нему. – А хочешь, я тебе кое-чего расскажу?

– Конечно.

– Тогда слушай, дорогая. Я все свое детство провел в маленьком зачуханном заполярном поселке на берегу моря, в котором нельзя было купаться даже в самые жаркие дни. Мой отец был военным, он служил в части, которая обслуживала баллистические ракеты. Каждое утро он уходил на дежурство. Однажды я спросил его, в чем заключается суть его работы. Его ответ поразил меня до глубины души: моя задача заключается в том, чтобы сделать все возможное, чтобы ракета не выстрелила, когда в этом нет необходимости. Я долго пребывал под впечатлением от его слов; что это за работа, – недоумевал я, – если ее цель в том, чтобы ничего бы не случилось? Уже тогда, будучи маленьким мальчиком, я смутно ощущал нелепость и бессмысленность происходящего. Меня не покидало представление, что суть любой работы заключается прямо в обратном, чтобы происходило всего как можно больше.

Я всей душой ненавидел наш поселок, скучный и убогий до омерзения, как будто бы специально созданный для того, чтобы сделать жизнь невыносимый. Каждый день я видел одни и те же дома, одни и те же лица. Даже одних и тех же кошек и собак, знал их все по кличкам. Сначала я не понимал, что моя мать, которая родилась в Санкт-Петербурге, мечтает вырваться отсюда. А вот отец был абсолютно счастлив; каждый день он спускался в свою шахту, где все повторялось то же самое, как зеркальное отражение. Ничего нового. И так могло продолжаться не одно десятилетие. И по мере того, как я взрослел, я проникался все большей ненавистью ко всему, что меня окружало.

И не я один. Моя мать, которая в молодости мечтала о карьере артистки, медленно сходила с ума от царившей здесь смертельной скуки. Она ни раз просила отца перевестись куда-нибудь в другое место. Ее тянуло на юг, к теплу, к морю, солнцу. Но он отказывался, ему тут было хорошо. У него был один аргумент, зато совершенно непробиваемый: он выполняет долг перед Родиной. И это оправдывало все лишения, все неудобства, всю тамошнюю убогость.

– Мне симпатичен твой отец, – сказала Анна.

Миловидов усмехнулся.

– А вот моей матери это все опостылело до такой степени, что однажды она взяла и исчезла. Ходили слухи, что сбежала с одним штабным офицером, который приезжал в поселок в командировку.

– Неужели она тебя оставила?

– Именно так она и поступила. И я ее понимаю и не осуждаю; у нее иссякли силы выносить эту нестерпимую жизнь.

– И что было дальше с твоей матерью?

– Понятие не имею. Она больше никогда не подавала о себе вестей. А отец не стал искать жену, он вычеркнул ее из своей жизни. Он же был суровый воин, а человек, не выдержавший испытание этой ужасной действительностью, не достоин даже памяти. И я не помню, чтобы он хотя бы разу упомянул о матери.

– И ты не пытался ее искать, даже став взрослым?