Муза для чудовища (СИ)

н скрылся за дверью, и наши гости тоже стали расходиться, пoка в разрушенной ремонтом гoстиной не осталось лишь два человека. Или, правильнее будет сказать, нечеловека?

— Злишься? — несмело спросила я, поглядывая в сторону Джеро. Интересно, как бы я сама себя чувствовала, если бы Иан так же решительно, как я полчаса назад, отказался от моей помощи, продемонстрировав при этом всем, что он думает о моём мнении? Я тяжко вздохнула и опустила глаза. Сты-ыдно… Проклятье, скажи мне кто полгода назад, что я буду переживать из-за того, что слишком самоcтоятельна, обхохоталась бы!

— Думаешь, злюсь? — хмыкнул Иан и вдруг велел:

— Подожди секунду.

И не успела я глазом моргнуть, как скрылся в коридоре, а я в задумчивости присела на подоконник. Чего подождать-то? Сейчас он вернётся и тогда уж точно разозлится? А можeт, вообще, всыплет мне ремня за дурость… Сейчас, когда ар Дегони ушёл, я вдруг начала сомневаться в гениальности его плана. Что за ерунда!? Да ни за что в жизни не поверю, что нет другого способа вывести ату Кирабо и её соратников, если они у неё есть, конечно, на чистую воду. Должны быть, иначе грош цена такой Охране труда.

«Но это будет не так быстро, — подленько вякнул внутренний голос, вступивший в сговор с совестью. — И кто знает, сколько пар за это время ещё успеет пострадать». Я поёжилась, почувствовав внезапный озноб, и тут в гостиную вернулся Иан. Не злой, но решительный.

— Руку дай, — потребовал он, а я, обомлев от внезапной догадки, проблеяла:

— З-зачем?

— З-затем, — передразнил он, перехватив моё правое запястье, и надел на безымянный палец узенькое колечко с небольшим чёрным камнем.

— Это что? — спросила я шёпотом, чувствуя cебя полнейшей дурой — нашла о чём спрашивать! — но, несомненно, дурой счастливой.

— А на что похоже? — прoворчал ар Джеро, наклонился над моей рукой и поцеловал сначала окольцованный пальчик, а затем центр моей ладони.

— На самое неромантичное в мире предложение руки и сердца, — часто-часто моргая, ответила я.

— Зато никто не обвинит меня в неоригинальности, — подмигнул мне Иан. — Не скажет, что мои претензии смешны и уж точно не посмеет даже подумать о том, чтобы причинить вред моей женщине. Потому что, что бы там обо мне ни думали в Охране труда, но если на кону стоит твоя жизнь, Агата, я не побрезгую грязными методами. Ты и есть моя жизнь, веришь?

Он прижал мою руку к своей груди так, чтобы я почувствовала, как сильно и искренне колотится его сердце, и буркнул:

— Ещё вопросы есть?

Я покачала головой, не зная, плакать мне или смеяться.

— Тогда, может, ты наконец скажешь, что согласна?

Спокойный, уверенный в себе, ни единой секунды не сомневающийся в моём отвeте. Даже обидно стало на мгновение. Обидно, но не настолько, чтобы издеваться над любимым человеком, глупо и бессмысленно играя.

— Если бы я не была согласна, думаешь, переехала бы к тебе?

— Это «да»?

— Да, — рассмеялась я, прямо-таки захлебываясь от счастья. — Да!

«Ну, хоть тут не пришлось всё брать в свои руки», — пискнул было внутренний голос, но тут же заткнулся, стоило Иану поцеловать меня и прошептать:

— Тогда идём в душ.

А ночью, проснувшись, я резко подскочила на кровати и, рассматривая, как поблёскивает в лунном свете кольцо на пальце, с удивлением поняла, что Дашке совеpшенно необязательно идти завтра к судье и рисковать жизнью. Это совершенно нерациональное решение. Как говорил мой математик в одиннадцатом классе: «Решение, может, и верное, но это как из Парижа в Брюссель через Австралию лететь. Много, очень много лишних километров, хотя результат будет тем же».

Я тихонечко рассмеялась, выскользнула из кровати и, прихватив с тумбочки мобильный телефон Иана, вышла в коридор. Рановато, конечно, для сообщения, четыре часа утра, но я не в том положении, чтобы думать о правилах хорошего тона.

Заснуть той ночью я всё равно уже не смогла бы, потому, чтобы не разбудить Иана бессмысленным верчением в кровати, в спальню я возвращаться не стала — заперлась на кухне, читала и пила кофе в компании недремлющего в ожидании завтрака Персика. И, надо сказать, к половине восьмого, когда мой мужчина всё-таки соизволил проснуться, успела основательно извести себя запоздалыми переживаниями и волнением.

— Ты чего так рано вскочила? — проворчал Джеро, подтягивая меня к себе для утреннего поцелуя. — Это что, кофе? Фу, сладкий… Пойдём в кровать. Ещё можно минут сорок поваляться до будильника.

Я едва не растаяла, почти уступив горящему в пoчерневших глазах огню, но вовремя взяла себя в руки и покачала головой.

— Не могу. У нас встреча на восемь тридцать назначена.

— Впервые слышу, — Иа куснул меня за край уха и щекотно прошептал в висок:

— Ну, пойдём, сердце моё. А то давай прямо здесь. Или в коридоре… Тебе же понравилось в прошлый раз, м?

Вспыхнула я, скорее, от возбуждения, чем от смущения, но всё же нашла в себе силы выдавить полное сожаления:

— Не могу-у… Я с атой Кирабо уже договорилась. Она ждёт.

А горячие руки скользят по обнажённой спине, без спросу забравшись под коротенькую майку, и сил нет, до чего хочется послать всё к чёрту и…