Муза для дракона (СИ)

- Не стоит нервничать. Просто скажи, ты употребляешь наркотики?

От шока я даже потеряла дар речи. Лишь через пару мгновений нашлась с ответом:

- Нет. И никогда не принимала этой дряни.

- Даже...

- Никогда! У этого слова нет второго смысла, Роб, - я скрестила руки на груди. - А теперь, ответь мне ты. По какому праву ты задаешь этот вопрос? Почему ты считаешь, что я обязана отчитываться перед тобой? Какого ляда мой муж звонит тебе, когда мне стало плохо?

- Он беспокоился.

- А ему не приходило в голову, что я могла получить сотрясение после удара по лицу?

В следующую секунду я поняла, что об этом инциденте Кейн предпочел умолчать. Роб нахмурился. Он наконец отметил мою припухлую губу и успел мазнуть взглядом по моим костяшкам, которые я не успела спрятать.

- Ты ударил ее? - сурово спросил Роб.

- Может, обсудите мою жизнь без меня? - терпение окончательно меня покинуло. - Если вам интересно, я хочу сходить в туалет, принять душ, а потом что-нибудь съесть.

Я направилась в ванную, бросив через плечо:

- Бумага у меня с ромашковым ароматом, шампунь с жасмином, а полотенца бежевые. Это так, для справки. Вдруг вы еще не все обо мне знаете.

Мне смертельно надоело все. И быть хорошей тоже.

Стоя под горячими струями воды, я подумала, вышло смешно, что шампунь у меня пахнет иначе. Этой глупой ложью я ничего не изменила и не доказала. Всего лишь напомнила самой себе, насколько ничтожна моя собственная жизнь.

Когда я вышла из ванны, в квартире никого не было. Упаковка таблеток стояла на подоконнике. Рядом с ней лежала визитка доктора, на котором настаивал Роб. Бумажку я смяла и швырнула в мусорную корзину и посмотрела на нее как на ядовитую змею.

Я сняла крышку и вытряхнула на ладонь несколько драже. В них содержались витамины и минералы. Наш семейный доктор давно уже удостоверился, что все мои проблемы – это результат стресса и особенности моей тонкой душевной организации.

Свои приступы я старалась не афишировать. Кейн считал их чем-то жутким. И только я знала, что в нашей семье такие приступы случались не со мною одной. Когда я впервые пришла в себя после обморока, то испугалась не на шутку. Ведь именно такое иногда происходило с теткой. Признаваться даже себе, что вполне возможно я теряю рассудок, не хотелось.

МузоГлава 12

Я не успела разобраться, что ощущаю. Мне бы следовало обидеться на то, что Кейн оставил меня одну. Но я обрадовалась, что его нет в квартире. Впрочем, как и Роба. Последний нервировал меня так, что иногда у меня начинал дергаться глаз в его присутствии. Учитывая, что я обладала ангельским терпением и полным доступом к успокаивающему чаю, это было тревожным знаком. Я набросила на плечи мягкий потрепанный халат и вышла на кухню. Стоило приготовить что-нибудь калорийное, но желания возиться с продуктами не было совершенно. Я даже скривилась, представив сколько времени потрачу на блюдо. Признаваться, что мне просто не хотелось кормить супруга, я не спешила. Но справедливости ради стоило сказать,  что я всего лишь поковыряюсь вилкой в тарелке. Остальное слопает Кейн. И по привычке даже не поблагодарит. И, казалось бы, чего вредничать? Приготовь для мужа! Но меня неожиданно стало раздражать обилие моих семейных обязанностей.

- Надоело, - выдохнула я и открыла морозильную камеру.

У дальней стенки стояло заветное ведерко с любимым фисташковым мороженым. Раньше я предпочитала шоколадное. Но Кейн завел привычку есть его прямо из емкости, а потом совать обратно в камеру без крышки и с ложкой внутри. Стоило ли говорить, что лакомство вымерзало, покрываясь шубой из инея.

Приходилось отправлять испорченный деликатес в мусорку и злиться. Ух, как я злилась. А вот к фисташковому мороженому мой супруг был не просто ровнодушен. Оно ему не нравилось. И наверно именно поэтому зеленый деликатес и стал моим выбором. Оно превратилось в то, чем мне не надо делиться с мужем. Чем-то только моим.

Я уселась у окна с банкой холодной радости и принялась выжидать, когда она чуточку оттает. За стеклом город медленно погружался в закат. Я любила этот момент. Хотя раньше, помнится, мне были по вкусу рассветы. Вот только теперь они ассоциировались у меня с возвращением Кейна с очередной вечеринки. Вечерами же супруг уходил куда-нибудь. А я могла заняться тем, что радовало душу. Я писала стихи и музыку, читала книги, смотрела очередные репортажи путешественников и строила планы на собственные поездки. Моих планов. Мне хотелось бы посетить суровую Камчатку, пройтись по вулканическим черным пескам пляжей Исландии. Я бы слетала в Бразилию, чтобы воочию убедиться, что зелень там такая же сочная как на картинках с экрана. И я хотела стоять у подножья гор. Да только все, что я получала - это тусовки на яхте в теплом море. Я ненавидела их.

Если удавалось притвориться достаточно больной, то я оставалась в бунгало и могла целый день лежать в тени пальм и мечтать оказаться в другом месте. Там, где моему мужу быть не хотелось, а значит и мне туда путь был заказан. Самое досадное, я все понимала. Осознавала. И уже не в первый раз подумывала уйти.