Муза для темного мага

Кажется, члены комиссии разделились: декан и луксурия Нерина были на моей стороне, оба преподавателя-мужчины заранее считали, что я виновна, а ректор пока придерживался нейтралитета.

– Кодекс муз появился не просто так, – сказал он. – Прежде всего он нужен, чтобы защитить вас. Слишком много неприятных… м-м-м… ситуаций случалось в прошлом до того, как был принят этот свод правил. При всем сочувствии к тебе как к юной девушке, которая могла оступиться, мы не должны создавать прецедент.

– А луксур Таэр? – выдохнула я. – Он пострадает… если…

Договорить не смогла.

– Ему будет вынесено строгое предупреждение, – сухо ответил ректор.

С одной стороны, невероятное облегчение – знать, что Ларса не лишат преподавательской должности. А с другой – как же все-таки несправедлив кодекс к студенткам… Впрочем, чему я удивляюсь – когда жизнь оказывалась справедлива?

– Вы готовы признаться? – неверно истолковал мой вопрос ректор.

Я сжала кулаки, не зная, что же мне теперь делать.

Глава 62

Пауза затягивалась, и ректор Брайс махнул рукой в сторону свидетеля в серой накидке, подзывая его к столу. Фигурка боязливо приблизилась и откинула капюшон.

– Силеста… – прошептала я.

Бывшая лучшая подруга на меня и не взглянула, она нервно тискала обтрепанные рукава казенной накидки и грызла губу.

– Камми Пэй, вы главный свидетель по делу. Расскажите комиссии, что вы знаете!

Силь заговорила тоненьким голоском. Не припомню, чтобы она прежде изображала такую тихоню.

– Моя соседка по комнате камми Луан после первого дня практики сбежала от своего работодателя луксура Таэра и призналась мне по секрету, что он вел себя по отношению к ней неподобающе.

– Ты врешь! – крикнула я.

– Тише, Шайни, у тебя будет возможность оправдаться! – «Каменная дева» вскинула на меня строгий взгляд, буквально пригвоздивший меня к месту.

– Неподобающе – это как? Ну же, Силеста, не стесняйтесь.

– Он ее хватал, кусал… На плече Шайни остался след, я сама видела! Я все это рассказала, чтобы помочь ей, оградить ее от приставаний! Вот. И других девушек тоже!

– Ты все это рассказала, потому что не можешь жить без сплетен! – снова вырвалось у меня.

Ректор постучал ладонью по страницам моего раскрытого дела, поглядел на луксурию Меви.

– Других свидетелей нет?

– Да что мы с ней церемонимся? – влез в обсуждение луксур Фелан. – Лично у меня дел по горло, кроме того, чтобы носиться с девицами, которые не могут сдержать своих телесных порывов. Дело проще пареной репы. Проверим эту, с позволения сказать, музу на камне правды. Ей всего лишь надо ответить на один вопрос – и обойдемся без свидетелей.

– Камень правды – последняя мера! Лишь отъявленных преступников… – начала было луксурия Нерина, но ректор поднял руку, обрывая ее.

– Луксурия Меви, не могли бы вы принести с кафедры камень правды? – распорядился он.

У декана затвердело лицо, она быстро взглянула на меня, едва заметно качнула головой, что могло в равной степени означать: «Мне жаль» и «Ну как же ты так меня подвела, Шайни». Луксурия Меви обо всем догадалась еще тогда, в мобиле, после нашего разговора.

Камень правды выглядел как обычный серый булыжник, испещренный трещинами. Он покоился на ониксовой подставке. Этот древний артефакт без проволочек позволит отличить правду от лжи. Я попалась.

– Шайни, будь добра, положи руку на поверхность камня, – доброжелательно попросила моя преподавательница музыки. – Ну же, не бойся. Ты вся дрожишь, бедняжка.

Я подошла к столу и всего на миг повернула голову к Силь, посмотрела ей в лицо. Не знаю, что она увидела в моем взгляде, но бывшая подруга отшатнулась.

Что же, пропадать, так с музыкой.

Я стиснула губы и положила ладонь на шершавую поверхность. Камень загудел, из трещин полилось голубоватое сияние.

– Шайни, ты знаешь, как он работает? – продолжала луксурия Нерина. – Я хочу продемонстрировать. Ответь на вопрос: как тебя зовут?

– Шайни Луан, – прошептала я.

Вверх ударил столб синего цвета.

– Правда, – констатировала преподавательница. – Теперь солги. Как тебя зовут?

– М-м-м… Николь Браун.

В потолок поднялся фонтан ярко-алого сияния.

– Ты спала с Ларсом? – тут же, не церемонясь, грубо и резко спросил луксур Фелан. – Ну же, отвечай немедленно.

Меня затрясло, из глаз покатились слезы. Невыносимо стыдно. Вот так, при всех…

За моей спиной распахнулась дверь, и с такой силой, что ее створки стукнулись о стены.

– Не смейте применять к ней камень правды! Шайни, убери руку!

Я оглянулась на родной, самый любимый голос. Сердце щемило от боли и от предстоящей разлуки. Потому что… Ну как иначе?

Ларс в темной мантии и черной рубашке, гладко выбритый, подтянутый и стремительный, с острым взглядом синих глаз казался карающей десницей Творца из древних легенд. Те воины, говорят, могли убить одной силой мысли.

Он смел на пол древний артефакт, загрохотавший как самый банальный булыжник, и, заслонив меня собой, оперся затянутыми в перчатки ладонями о стол, наклонился вперед, в упор разглядывая ректора Брайса.

– Что за цирк вы здесь устроили? Что за суд инквизиции?

– Мы следуем протоколу, Ларс, – прошипел луксур Фелан.