Муза и чудовище

Книга вышла в конце года, после чего начался новый виток работы. Весной я съездила на три презентации своей книги, после чего получила множество писем от читателей. Они показывали мне свои произведения, просили комментариев и задавали вопросы. Из общения с ними мне стало ясно, о чем я хочу написать следующую книгу, и я принялась за дело. С перерывами на недельный отпуск и два воркшопа со студентами написала следующую книгу и проиллюстрировала ее 400 новыми картинками. Между делом нарисовала и сдала в печать детскую книгу, придуманную в прошлом году. Начала регулярно писать картины на холстах и снова рисовать в тетрадках–дневниках.

Я не могу похвастаться стерильным домом, но мое жилище, сильно «одичавшее» за время болезни, снова обрело человеческий вид. В доме чисто, ничего не теряется, и генеральная уборка занимает не более 40 минут (то есть мне удается успешно вести хозяйство, не запуская ничего). Из-за сложной диеты я ежедневно готовлю сама, стараясь сделать что–нибудь вдохновительное и вкусное из того, что мне не вредит. В поисках новых идей я увлеклась чтением поваренных книг и экспериментами на кухне. У меня хватает времени на фотографию, ставшую очередным хобби, регулярное ведение дневника в интернете, обширную переписку, прогулки, походы в гости, на выставки и в кино.

Все это происходит на фоне частых приступов болезни, посещений врачей и больниц, бесчисленных обследований и лечений. В хорошие времена я все еще провожу в больницах пятую часть своего свободного времени, а в промежутках мне периодически доводится лежать в постели целые дни и недели с настолько плохим самочувствием, что делать что–либо невозможно. К сожалению, я пребываю в рабочем состоянии слишком мало времени, но мне кажется, что я сумела извлечь из того, что есть, максимальную пользу. То, что я успеваю делать, кажется мне хорошим результатом. По крайней мере я уже очень часто с удовлетворением замечаю, что у меня на все достаточно времени!

 Глава 2. Во всем виноват порядок?

Меня с детства преследует фотография известного американского иллюстратора. Он сидит в собственном кабинете. занимающем около 40 квадратных метров. Фотография сделана с высокой точки и охватывает почти все помещение. В одном из углов в большом кресле сидит маэстро и счастливо улыбается в камеру, скрестив ноги на столе. Вокруг видны разные тумбочки, этажерки и стеллажи, и все они, так же как и весь пол, покрыты журналами, газетами, папками и рисунками. Через все это протоптана небольшая тропинка, До половины вещей явно невозможно добраться, не наступив на десяток важных бумаг. Видно, что многие части этого нагромождения когда–то были ровной стопочкой, но приподнимались за край, либо небрежно отодвигались, когда нужно было найти что–то под ними. При этом они развалились и разлетелись, чтобы никогда больше не вернуться в первоначальное состояние. Глядя на эту фотографию, все знакомые художники говорили: «Вот это здорово! Это – творческая обстановка! Завидую!»

Также помню книгу о художнике Каи Хигашияме. На последней странице – фотография его в рабочем кабинете. Кабинет пуст. На совершенно пустом полу, покрытом аккуратными циновками–татами, стоит большой и красивый стол. На столе – стаканчик с кисточками, тушечница и белый лист. Все. И эта фотография вызывала однозначные реакции у творческой публики. Все хором восклицали: «Да как же он так работает? Вроде такие красивые картины рисует, а рабочее место у него такое пустое и аккуратное!».