Муза киберпанка

— Как штык! — похвалила она его звучным басом. И опять курит «Беломор». Вот это здоровье! — Вот это я понимаю, дисциплина.

От этой похвалы стало ещё лучше на душе. В лабораторию Василий вошёл и понял — все женщины ошеломлены. И почти сразу же явился шеф.

— Василий Кондратьевич? — При посторонних всегда по имени-отчеству. Шеф рано облысел, а в сочетании с высоким ростом и белым халатом выглядит жутковато. — Зайдите в мой кабинет, пожалуйста.

Женщины переглянулись, но промолчали.

* * *

— Но помните, что заказы никто не отменял, — предупредил шеф. — Это наш основной источник доходов. Я заглянул в бухгалтерию, там вам отчего-то не начислили две последних премии, кое-что ещё. Я всё уладил.

У Василия чуть челюсть не отвисла.

— Не буду задерживать. — Шеф поднялся и Василий понял, что, по сути, шеф вовсе не зануда. Просто работа такая.

— …Ой, Вася, ты молодец! — Вера, Вера Ивановна, то есть, обняла его. И было жуть как приятно. — Правильно, тема перспективная, а ты так и сидишь под тягой, здоровье гробишь.

— А вы? — сам не зная, почему поинтересовался Василий. Раньше сидел, как пришибленный, как немой и глухой.

— А мне до пенсии четыре года, — охотно сообщила Вера. — А потом займусь, чем хочется. Деньги-то сами в колбе не заводятся! — Старая шутка, но в этот раз все посмеялись. Василий чувствовал: им гордятся. Единственный мужчина в лаборатории, а до вчерашнего вечера и не понять было — мужчина, или так, одно название.

Работалось на удивление споро. Всё прямо-таки летало, и день прошёл незаметно. Василий шёл домой, весело насвистывая, и вздрогнул, когда его поймали за руку на противоположной от института стороне улицы.

Нина.

— Привет! — чмокнула его в щёку. — Ой, я тоже такая счастливая! У меня папа послезавтра из Москвы прилетает. Самое время!

Василий на миг оробел. Папа у Нины бизнесмен. Не то чтобы сильно «крутой», но семья живёт не в нищете. И брат Нины, Василий припомнил, у её отца в конторе работает.

— Согласен, — кивнул он. — Мои всегда дома, но к ним ехать далеко.

— Слушай, что с тобой случилось? — Нина взяла его за руки. — Ты так изменился вчера. Такой решительный стал. Ты про книгу мне сказал, а я даже ни минутки не сомневалась! Ты правда хочешь написать?

— Да. Кальяненко сказал, обращаться за консультациями к нему.

— Кальяненко?! — Нина отступила на шаг. И захлопала в ладоши. — Я знала, я знала! Ты ведь отправил тот рассказ, да? И он его заметил! Умница ты моя!

И Василий смутился.

— Я сегодня занята, — сообщила Нина. — У нас гости, прости. Завтра приду. Ты когда писать успеваешь?

— Сам не знаю, — признался Василий. А что ещё сказать?

* * *

— Слушай, расскажи хоть что-нибудь! — не выдержал Василий, исполняя обязанности повара. — Нам же с тобой ещё долго работать.

— Не расскажу, — тут же ответила Муза. Она тихонько напевала что-то, очень мелодично и приятно, а с той стороны окна прыгали три синички и пели в ответ. И ведь вечер уже на носу! — Не мешай, они обидятся.

Ладно. Василий закончил готовить второе из трёх блюд, которое умел готовить, макароны по-флотски, и заварил чай. Муза чистюля, чашки должны быть сверкающе белыми, на столе — чтобы ни крошки, и всё такое.

— Спасибо! — Муза помахала птицам, и те, весело щебеча, унеслись прочь. — Ты же умный, да? Вот сам и пойми, почему не скажу.

— Ну… что есть любишь есть, что пить, какую музыку. Или у нас только рабочие отношения?

— Вот зануда! — возмутилась Муза, но тут же улыбнулась. — Прости, это я по привычке. Что я есть люблю, лучше не узнавай. Ты такого не купишь и не приготовишь. А слушать… — она соскочила со стула и убежала в комнату. — Иди сюда! — позвала Муза.

— Вот это, — она ловкими движениями снимала с полки коробки с дисками, — или выброси, или при мне не слушай, а то убью. — А ну, дай руку. Нет, только ладонь. Закрой глаза и помолчи.

…Василий едва устоял на ногах. Чёрт возьми, классная музыка! Звучала прямо в голове, и что-то смутно напоминала.

— Понял? Будешь покупать что-то ещё, сначала послушай. Сам поймёшь, люблю или нет.

Из сотни с лишним дисков на стеллаже она оставила только дюжину. Придирчивая!

— Конечно, — покивала Муза. — Или забыл, кто я? Этот мусор пусть другие слушают. Хочешь — слушай, но чтобы я не слышала. Ну что, готов работать?

И они сели работать. Как только Василий окончил с посудой и навёл на кухне порядок. Вот ведь, подумал, чуть не помянув снова чёрта, она тут живёт, а убираться должен я! И вновь устыдился. Стоило выйти из квартиры, и Муза казалась приятной, или не очень, выдумкой. А сейчас — ну ни капли не сомневался!

7. Рубикон

Дни понеслись один за другим. «Я не дам тебе лентяйничать», пообещала Муза и да, не позволяла. Василий не сразу привык к тому, что Муза исчезает, как только Нина переступает порог, и возвращается, как только он остаётся один. И никаких намёков, вопросов. Ничего такого. Действительно, не лезет в чужую жизнь.