Муза ночных кошмаров

Похороны пройдут странно, если учесть, что их посетит собственный призрак Сарай, но и жизнь у нее выдалась странная, так почему смерть должна быть другой? Старшая Эллен взяла дело в свои руки, как всегда. Отправила Младшую Эллен на кухню за водой, мылом и мочалкой.

– И ножницы принеси! – крикнула она вдогонку, прежде чем повернуться к Руби со Спэрроу. – А вы принесите чистую сорочку из гардеробной Сарай.

– Сарай, какой цвет тебе нравится? – поинтересовалась Спэрроу, и вопрос, с виду такой обыденный, казался сюрреалистичным, поскольку сорочка предназначалась не ей, а телу.

Прошла всего неделя с тех пор, как Сарай упрекала Руби, когда та сожгла собственную сорочку, поскольку Ферал вымочил ее в дождевой воде. «Мы все равно не доживем до того дня, когда они закончатся», – сказала тогда Руби, и ее безмятежность поразила Сарай. Но теперь, когда пророчество сбылось – для нее, во всяком случае, – она осознала, что с гардеробной и всеми вещами ее мертвой матери покончено. Ну, или будет покончено, после этого. Ее тело в последний раз нуждалось в одежде.

– Белый, – ответила Сарай. Она сгорит в белом.

Девочки отправились за сорочкой, и тогда Старшая Эллен повернулась к мальчикам.

– Ферал, будь любезен, покажи нашему гостю, где он может привести себя в порядок.

Лазло начал отнекиваться. Он хотел остаться с Сарай, но ему недвусмысленно дали понять, что это неподобающе – пока они моют ее тело, да и самому ему не мешало бы помыться. Посему он подчинился, с трудом оставив Сарай, и последовал за Фералом.

Ему наконец довелось увидеть внутреннее убранство цитадели, и первым делом он заметил живую стену из орхидей, которые вырастила Спэрроу, чтобы смягчить эффект от переизбытка металла. Тем не менее замаскировать его не удалось. Здесь все было сделано из металла – стены, полы, потолки, посуда, мебель. Столько металла, столько мезартиума, казалось, будто все затаило дыхание в ожидании пробуждения. Лазло не знал, что делать с этим чувством. Оно ошеломляло. Будто заявляло свои права – металл на Лазло или он на металл? Разумеется, вся эта чужеродная цитадель не принадлежала ему, но… Лазло не оставляло ощущение, что каким-то образом она с нетерпением ждала его, чтобы покориться.

Вдоль стены по струнке стояли призраки: какого-то старика и девочки. Они напряженно смотрели перед собой и не поворачивали – не могли – головы, чтобы наблюдать за юношами. Но их глаза косились в сторону, из-за чего проглядывались одни белки. Их вид вызывал тревогу. Лазло заметил, как Ферал взглянул на призраков и быстро отвернулся.

– Это галерея, – сказал он, провожая Лазло через большую комнату с длинным столом из мезартиума. – Кухня там. Мы принимаем душ в дождевой комнате. – Он остановился в дверном проеме и осмотрел Лазло с головы до пят. – Полагаю, сменную одежду ты с собой не брал.

Лазло развел руками, показывая, что, естественно, он ничего не взял.

И не впервой. Когда Лазло Стрэндж менял свою жизнь, то отправился в путь только с тем, что было на нем. Это уже третий или, возможно, четвертый раз, если считать его путешествие в младенчестве. Следующий был в тринадцать лет, когда он спрятался в Великой библиотеке, а затем еще раз, когда выехал за ворота с Эрил-Фейном. Перспективы Лазло являлись без предупреждения, но когда это случалось, он не мешкал и не останавливался, чтобы собрать вещи.

– Что-нибудь подберем, – кивнул Ферал, разрываясь между осторожностью и восхищением перед этим юношей.

Он повел Лазло в глубь цитадели, попутно устраивая короткую экскурсию.

– Это дорога к левой руке – «синистер», – сказал он, указывая влево. Лазло знал, что значит «синистер» на языке геральдики, но что-то в тоне Ферала наводило на мысль, что здесь слово употребляли в более широком смысле[1], даже до того, как он добавил: – Мы туда не заходим.

Вместо этого он направился к правой руке – «декстер». Коридор напоминал длинную, гладкую трубку. Вскоре он повернул вправо; Лазло не видел его конца, но предположил, что находится где-то в предплечье серафима.

Юноши прошли мимо двери со шторкой. Снаружи дежурила пара призраков.

– Покои Миньи, – объяснил Ферал. – Раньше они принадлежали Скатису, поэтому самые внушительные.

Вдоль коридора шли и другие двери. Ферал попутно называл их.

– Это комната Спэрроу. Раньше принадлежала Корако. А комната Руби – Лете. Эта моя. Когда-то в ней жил Вант. Мой отец. – Слова прозвучали безэмоционально. К каждой двери приставили стражей, но Ферал смотрел сквозь них. – А эта – Икирока. Здесь никто не живет, так что, полагаю, теперь она принадлежит тебе.

Ему? Лазло даже не задумывался о собственной комнате, не говоря уж о том, чтобы жить здесь. В голове вспыхнул образ Сарай. Он хотел быть с ней. Словно прочитав его мысли, Ферал указал вперед.

– А рядом – комната Сарай. Последняя. – В голосе юноши читалось едва скрываемое любопытство. Он определенно уже долгое время хотел задать вопрос и наконец решился: – Откуда ты ее знаешь? – выпалил он. – Откуда она тебя знает? Когда… как вы могли познакомиться?