Музей богов

Я промолчал и принялся разглядывать темноватые витрины у стены за прилавком. По-моему их содержимое не менялось годами. Все тот же никому не нужный пыльный хлам. Растрепанное чучело белой совы; явно тяжелый, треснувший канделябр потемневшей бронзы; современное подарочное издание «Геральдика» — толстая, крупноформатная подержанная книга безумной цены; старый и пожелтевший от времени советский радиоприемник «Спидола»; чучело серой вороны, в едва раздвинутый клюв которой какой-то шутник вставил недокуренную сигарету… Все это я уже видел и не раз. Давно знаю этот московский магазинчик. Он многократно переезжал, менял место, когда арендодатели задирали плату, но оставался на плаву. Существовал, непонятно на какие доходы. Сохранял клиентуру, дорожил репутацией, боролся за каждого покупателя. Имел свое представительство в интернете и не брезговал торговлей по почте. Менялись хозяева и штат сотрудников, одно время даже я, грешный, числился совладельцем данной лавки, но недолго. Хреновый из меня вышел предприниматель. Вернее сказать, вообще никакой не вышел. Сегодняшний хозяин — он же продавец — давно уже был единственной штатной единицей. И он, нынешний хозяин, понятия не имел, что прежде регулярно обслуживал бывшего владетеля данного заведения. Вот и опять свиделись.

— Что-нибудь, э-э-э… конкретное желаете? — переспросил продавец.

— Ничего для меня нет? — повторил я. — Может, привезли что-нибудь новенькое?

— Ну, э-э-э… новенькое у нас всегда имеется, — проскрипел человек за прилавком. — Но ведь вы же всегда раньше предпочитали редкие вещи? Эксклюзив, так сказать. Не изменили пристрастия?

Я раньше действительно приобретал тут исключительно «редкие вещи». Старинные бутылки непрозрачного стекла с непонятным содержимым, красиво запечатанные сургучом или природным битумом; древние артефакты, смысл которых так никогда и не стал ясен продающим их людям; ветхие манускрипты, антикварные книги, свитки; старые украшения, амулеты и многое, многое другое, о чем сейчас и не расскажешь. Магазинчик был таким маленьким, что там с великим трудом развернулись бы несколько человек. Сегодня, как и в прочие разы, иные покупатели отсутствовали. Временами мне даже казалось, что маленькая лавка выживает исключительно за мой счет. Меня же самого хозяин в упор не узнавал. Вернее, делал вид, что не узнавал. Разговаривал как с обычным посетителем, который «давненько» не заходил, но, в общем-то, знаком плохо и исключительно «мордально». Когда-то давно, в «прошлой жизни», мы были очень хорошими приятелями. Почти друзьями, но жестокое время скверные ситуации и стечения отвратительных обстоятельств превратили нас в незнакомых друг другу людей. Оно и к лучшему — сейчас, при моей мизантропии и склонности к осознанному одиночеству старые связи вообще ни к чему. А новые знакомства если и приходится заводить, то исключительно по делу и то в силу суровой необходимости.

Кто сказал, что нельзя будить призраков прошлого? Кто-то из великих.

Нынешний владелец не слишком-то доходного бизнеса некогда числился блондином, но поседел, полысел, отпустил живот и выглядел значительно старше своих лет. Теперь только старинные знакомые могли опознать в этом погрузневшем и постаревшем человеке прежнего — веселого, остроумного барда, некогда гордость своего факультета, неизменного участника самодеятельных концертов, шумных университетских вечеринок и веселых молодежных безобразий. В ту героическую пору у стоявшего передо мной торговца было студенческое погоняло — «Гастропода». По названию ползающих по грунту брюхоногих моллюсков. Сей кликухой мой приятель обзавелся благодаря необычной внешности, смолоду скрипучему голосу и неестественной приверженности к коллекционированию неаппетитных артефактов. Увлечению, позднее ставшему профессией.

— Эксклюзив, говорите? — наконец, среагировал я. — Разрешите полюбопытствовать?

— Отчего ж не разрешить? Вот, извольте.

И на прилавке с невероятной скоростью возник ряд предметов. Крупный, величиной с кулак, правильный кристалл темно-вишневого, почти черного, граната-альмандина. Дикий кусок янтаря габаритами с мой ботинок и черный шар размером с хороший грейпфрут. Этот последний и привлек мое особое внимание.

— Можно потрогать?

— Ничего не имею против, — удивительно легко согласился продавец, — только не перемещайте и не поднимайте с прилавка.

Для порядка прикоснувшись средним пальцем правой руки к янтарю и кристаллу, я занялся шаром. Он был настолько черен, что вообще не отражал света. Он казался тщательно покрытым сажей, но пальца не пачкал, более того, к нему вообще не приставало ничего лишнего. Мои не слишком-то чистые после поездки сквозь город потные руки не оставляли на поверхности шара следов. Вообще никаких. Пресловутых отпечатков, столь горячо любимых криминалистами, разглядеть так и не удалось, несмотря на значительные усилия.

— Это сколько стоит? — небрежным жестом указал я на шар после того, как прекратил его трогать.