Музей идеальных фигур

Нина тут же заплакала:

– Ой, прости меня! Не знаю, что со мной делается. Как накатит иной раз и держит, пока не отпустит. Прости, совсем не хотела на тебя кричать. Кого же арестовали?

– Новую жену твоего бывшего мужа и ее кавалера, вероятно, любовника. Мой муж сейчас их допрашивает.

– Ах, вон куда он отправился, – протянула Нина, заметно успокоившись. – Ну и очень хорошо, пусть он их допросит и посадит. Ради такого случая я могу на дачу и не ехать.

И довольно хохотнув, она добавила:

– Кстати, деньги для вас я уже приготовила.

– Ниночка, муж пригласил специалистов, они проверят хорошенько, что же под домом все-таки находится, дадут официальное заключение, тогда и поговорим.

В трубке возникла продолжительная пауза, смысла которой Инга понять не могла.

– Алло! Алло!

Ей пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Нина вновь вышла в эфир.

– Это еще зачем вы придумали? – пробормотала женщина. – Не надо никому под дом лезть! Я и так его у вас заберу!

– Нам совесть не позволяет так с тобой поступить.

– Да я сама согласна его у вас забрать! – неожиданно завопила Нина. – Понимаешь, сама!

– Так, как хочет сделать Игорь, будет лучше, поверь мне.

Инга собиралась продолжить, но Нина уже повесила трубку. Инга же вновь осталась одна наедине со своими мыслями, но они не могли заполнить пустоту вокруг нее. Внезапно Инге стало тяжело дышать в четырех стенах, потянуло на улицу. И в голову вклинилась еще одна мысль, перекрывшая собой все остальные.

– А что, если мне одной поехать на дачу?

Как ни крути, а торг с Ниной подходил к концу. Как ни упирались Инга с Залесным, все же получить деньги и избавиться от проблемного дома было бы им очень приятно. Это разом решало множество проблем. Но это означало бы одновременно и то, что они больше не будут являться хозяевами дома и, конечно, не смогут приезжать туда на выходные.

И как ни странно, Инга ощутила грусть при мысли об этом. За то время, что Залесный владел домом, Инга успела привыкнуть и полюбить его. Пусть он был ветхим и только снаружи выглядел симпатично, пусть из всех щелей там дуло, а из подвала тянуло сыростью, все равно он был их. Дом стал частицей их с Залесным жизни.

– Поеду, – решила про себя Инга. – Попрощаюсь.

Как знать, доведется ли ей еще раз побывать на даче или все закрутится так быстро, что они успеют лишь запаковать свои личные вещи, освободив от них дачный дом Нины? И при мысли, сколько же всякого барахла они успели туда перевезти всего за какой-то год, в голове у Инги закрутилась и вовсе сущая чехарда.

– Забрать тапочки из бани, а также все купальные принадлежности. А березовые веники куда? Ладно, веники можно оставить Нине, такая вещь не помешает. Затем надо упаковать кухонную посуду, чтобы не побилась при транспортировке. Не забыть объяснить Нине, как теперь включается насос колодца. Да, и мои розы… Как же быть с ними? Нина с ее плохим здоровьем вряд ли станет ухаживать за ними.

Продолжая давать поручения самой себе, Инга помчалась в прихожую, чтобы успеть на ближайшую электричку.

Женщина нервничала. Она пристально вглядывалась в проезжающие мимо нее машины, но нужной все не было. И вот наконец и она! При виде большой черной машины, чьи тонированные стекла не позволяли заглянуть внутрь, сердце женщины радостно дрогнуло. Это приехал он! Любовь всей ее жизни! Человек, ради которого она была способна пойти на любое безрассудство, лишь бы заслужить его одобряющий взгляд.

Это с ним она обнималась при лунном свете, ускользнув, точно преступница, из собственного дома. Но что поделаешь, они были вынуждены сохранять конспирацию. Это было тягостно для них обоих, но поделать было ничего нельзя. Так уж сложились обстоятельства. Им было еще рано выходить из лунного света на свет солнечный. Пока что об их связи рано было еще кому-либо знать.

Машина притормозила возле нее, и женщина проворно запрыгнула внутрь. Двигалась она легко и грациозно. И мужчина смотрел на нее с удовольствием.

– Здравствуй, моя красавица.

– Здравствуй!

Обменявшись поцелуями, они свернули с оживленной магистрали и оказались в тихом дворике. Мужчина задернул черные занавески, которые в обычном состоянии были незаметны и прикрывали собой лобовое стекло лишь в момент ее остановки, делая внутренности машины и то, что в ней происходило, совершенно непроницаемыми для любопытных глаз. Такими же занавесками были снабжены и боковые стекла передней двери машины, которые по новым правилам нельзя было делать полностью тонированными.

Закончив эти приготовления, мужчина недовольно проворчал:

– Раньше было лучше. Сделаешь полную тонировку – и все. А теперь, с этими новыми законами, приходится прикрываться шторками.

Но женщина уже тянулась к нему, она жаждала ласки. И мужчина, наклонившись к ней, жадно прильнул губами к ее рту.

После любовных утех, приводя себя в порядок, он снова буркнул:

– Ну? И сколько нам еще так жить?

– Еще немного, любимый, еще совсем чуть-чуть.

– Боюсь, я не выдержу.

– Нет, ты выдержишь, мой хороший, ты сможешь. Ты выдерживал и не такое.

– Твоя правда. Но если бы ты знала, как мне тяжело!