Музей идеальных фигур

– В бега после пожара ударился, сопляк, – продолжал бормотать Яшка, и Инге пришлось прислушиваться к его словам. – Я Нинке звякнул, мол, пацан деру дал, что делать, как бы в полицию не донес. Вот Нинке и пришлось его повсюду разыскивать, даже тебе она позвонила.

Значит, Коля сначала ушел из дома, поругавшись с матерью и обвинив ее в измене отцу. Вернее, не отцу, а человеку, которого он считал своим отцом. И побежал Коля к тому единственному, кто, как казалось ему, понимал его – к своему дяде Яше.

– Я прямо угорал, когда он мне рассказывал, как мать с любовником застукал. И невдомек дурачку, что это он со мной ее и видел. Хотел сказать ему правду, да чувствую – нельзя. Ну, думаю, на дело парня отвезу, пусть развеется. А глянь, еще хуже вышло.

– Чего же хуже?

– Истерика у парня, видишь ли ты, случилась. Что-то я не припомню, чтобы со мной когда такая ерунда случилась. Даже когда я сразу пятерых в комнате положил, не припомню, чтобы хоть в носу защекотало. А этот – сопли до колена и драпанул от меня.

– Значит, вы велели ему поджечь дом?

– Ага.

– И Колька вас послушался?

– Конечно. Попробовал бы он меня не послушаться!

Родной Колькин папаша, оказавшийся на воле, полностью поработил личность юноши, как в свое время поработил личность его матери, тоже готовой во имя своего кумира на что угодно.

Но оказалось, что Яшка еще и недоволен:

– От меня в парне одна лишь морда. Да, так поглядишь – вылитый я в молодости, а духу в нем моего нету. Я, пока на зоне сидел, все думал, как я парня своего увижу. А увидел полгода назад и разочаровался. Хлипкий он. Мужик, что его воспитывал, совсем им не занимался. Но ничего, теперь у него есть я. И за те полгода, что мы с ним общаемся, он уже куда крепче духом стал.

Слушая его, Инга невольно подумала: почему этот тип все время говорит про какие-то полгода? Ведь тетя Галя говорила, что Яшка умер много лет назад.

– А вот соседи по даче мне сказали, что вы умерли в колонии еще много лет назад.

– Много они знают! – хмыкнул Яшка. – Тогда это Нинка и ее бабка слух такой распустили. Ну, чтобы к Нинке не цеплялись люди. Вроде как умер я и умер, смерть, ведь она все спишет.

При этих словах на лице Яшки появилось такое зверское выражение, что Инге стало ясно: такой убьет – глазом не моргнет. Зарезать для такого человека свою жертву – это все равно что плюнуть. И тут Инге внезапно стало жарко. У нее появилась одна догадка, подтверждение которой она и хотела знать, и сильно боялась этого.

И все же Инга не выдержала:

– А Пухликова Сергея… Это вы убили?

И вздрогнула, когда Яшка достал ножик, которым принялся чистить себе ногти, и равнодушно произнес:

– Я.

И столько повседневности было в этом ответе, что Инге стало ясно: этот человек убивал много раз, и, если его не остановить, будет убивать и дальше.

– Но зачем вам было поджигать наш дом?

– А как иначе мне было вас оттуда выкурить? После поджога вы бы у Нинки любые деньги взяли, даже самые маленькие, и в ножки бы ей, благодетельнице, еще поклонились.

– Но зачем вам дом?

– Тайник у меня там, ясно? А садоводство тесное, участки один на другом, хотел по ночам тайник свой распаковать, да чувствую, не получается у меня. Был бы один ящик, так их там сотни.

– Тайник? Какой тайник?

– Ну да, ты же еще не в курсе, – хмыкнул преступник. – Тайник я под домом Нинкиной бабки заховал. Много лет прошло, а никто ничего не тронул. А уж добра у меня там припрятано… Надолго хватит!

– Что вы такое говорите! У нас под домом одно ржавое железо времен Отечественной войны.

– Это вы с мужем так думаете. А думаете вы так потому, что я хотел, чтобы вы так думали. Дружка к вам своего послал. Он вам эту байду про радиацию и неразорвавшиеся бомбы под домом рассказал. Гранату-то вам показал?

– Показал, – подтвердила потрясенная Инга.

– А, ну тогда молодец. Это я ему гранату-то велел показать. Люблю, когда люди мои приказы точно исполняют.

Инга не могла поверить в то, что это все происходит с ней на самом деле. Ей казалось, что это все сон. Вот сейчас она проснется и поймет, что ничего этого нет, а она в своей квартире, задремала на диване. Но отвратительная ухмыляющаяся рожа бандита не давала ей такой возможности.

Превозмогая свой страх, Инга все же спросила:

– А что у вас там в тайнике на самом деле?

– Много будешь знать – долго будешь умирать, – хохотнул в ответ бандит. – Впрочем, если твой дружок следователь не образумится, то умирать ты будешь по любому очень долго.

И вперив в нее свой страшный остановившийся и пустой взгляд, Яшка осклабился в жуткой улыбке. От этого Инге сделалось дурно.

– Зачем вы меня похитили? – пролепетала она. – Что я вам сделала?

– Ты будешь залогом моей безопасности. Пока твой дружок следователь не вернет мне содержимое тайника, ты будешь со мной.

– А… А если не вернет?

– Тогда ты умрешь, что тут неясно?

Инга затрепетала. Чтобы скрыть свой трепет, она вновь заговорила:

– А Пухликова зачем вы убили?

– Он муж Нинкин был. А Нинка – моя баба. Попользовался ею, пока меня не было, и хватит с него.

– Только за это?