Музей королевы Софии Мадрид

Дали пояснял: «Эта работа показалась мне наделенной ценностью предвидения, обещавшего наступление средневекового времени, черная тень которого накроет всю Европу. Зонтик Чемберлена является здесь символом дурного предчувствия, он похож на летучую мышь и всегда вызывал во мне чувство отвращения, как только я брался писать его».

Через год на персональной выставке в Нью-Йорке лишь две работы не были проданы, в их числе и «Загадка Гитлера», которую сам живописец называл ключом экспозиции. Следует пояснить, что телефон (здесь он нависает над любимым пляжем мастера Порт-Льигата под Кадакесом) в художественном мире Дали всегда означал ожидание тревожных вестей. Передаваемые по телефону новости могут быть столь же устрашающими, как те, которые заставили мир затаиться в тревоге после Мюнхенского соглашения. Шокируя своих зрителей и читателей живописец оповестил: «Сюрреализм отнюдь не мог мне помешать обращаться с Лениным как с образом, порожденным сновидением или бредом. Ленин и Гитлер, оба необычайно меня возбуждали, но Гитлер, безусловно, сильнее». Дали утверждал, что именно сны, виденные им в ту пору, стали вдохновляющей причиной создания полотна.

Сальвадор Дали (1904–1989) Мадонна Рафаэля на максимальной скорости 1954. Холст, масло. 81,2x66

Эта картина соединила в себе главные пристрастия живописца послевоенного времени: его почтение к классике, возврат в лоно католицизма и искренний интерес к открытиям ядерной физики. Что именно подтолкнуло Дали к поискам религиозной истины, точно узнать не представляется возможным. Публично заявляя о желании наполнить творчество христианским содержанием, он называл себя католическим художником и признавался таковым церковной иерархией и испанскими властями.

Мадонна Рафаэля, на огромной скорости вознесшись над Кадакесской бухтой, предстает перед зрителем в виде корпускулов. По словам Дали, нет ничего веселее, чем столкновения и взрывы внутриатомной жизни, эти конфликты ядерной физики. Электроны, пи-мезоны, атомы… Все прыгает и скачет в сверхъестественном «эв-ритмическом» танце. При внимательном рассмотрении здесь можно увидеть и молекулу ДНК, модель которой была опубликована Джеймсом Уотсоном и Френсисом Криком в 1953. А среди молекул кружатся «рога носорога» — еще один фаллический «кирпичик» в здании далианской вселенной.

Сальвадор Дали (1904–1989) К «Размышлению о кубической форме» Хуана Эрреры 1960. Холст, масло. 59,5x56

Испанский архитектор, придворный, военный Хуан Баутиста де Эррера, живший в XVI веке, был строителем ансамбля монастыря-дворца Филиппа II в Эскориале под Мадридом. В следующем столетии формы, характерные для его творчества, легли в основу национального зодчества строгого стиля — «эрререско» или «десорнаментадо» (то есть «безорнаментальный»). Эррера получил философское образование в Вальядолидском университете, обладал глубокими знаниями в точных науках, особенно в математике. Результатом его теоретических изысканий стал трактат «Размышление о кубической форме».

Дали утверждал, что дворец в Эскориале — плод художественного экстаза и образец классического совершенства, а его главный архитектор — прародитель кубизма. Более того, еще до создания этого полотна живописец, увлеченный до наваждения трактатом Эрреры, на пресс-конференции в Риме в июне 1954 долго и подробно говорил о метафизике кубической формы. В данной картине он предложил собственную магию куба, составленного из букв и несущего в себе, словно сердце, другой прозрачный куб меньшего размера. Помещенный в облачном пространстве над родным кадакесским морем, он лишен ребер, но зато измеряем гвоздями. Строительными ли? От распятия ли?

Эрмен Англада Камараса (1871–1959) Народные гуляния 1954. Холст, масло. 86x122

Эрмен Англада Камараса родился и учился в Барселоне, окончил Академию изящных искусств, писал пейзажи реалистического толка. В 1894 состоялась его персональная выставка, тем не менее первые успехи не обольстили молодого художника, и он отправился совершенствовать мастерство в Париж. Творец занимался и в академии Жюлиана, и в академии Коларосси. Сильное впечатление на него произвела живопись Дега и постимпрессионистов, последователем которых Камараса вскоре стал. Поездки в Испанию, пребывание в Валенсии ввели в его творчество фольклорные темы, прежде всего наделив картины подчеркнуто ярким декоративизмом.

В представленной поздней работе с изображением народного праздника видно блистательное подтверждение сказанному. Сияющие, яркие краски пронизанного светом пространства сами по себе рождают ощущение веселья. Такие пейзажи живописец создавал на протяжении всей жизни, однако в последнее десятилетие они были редки.