Музей кошмарных вещей

Марина делала уроки, когда услышала, как на улице чихнул мотор, прошуршали колёса, хлопнула дверца и резкий голос, не стесняясь в выражениях, отчитал шофёра за какой-то промах. Затем стукнула дверь дома и воскликнула мама – не то радостно, не то обречённо.

Марина захлопнула учебник и поплелась вниз.

Тетя Доротея уже стояла в прихожей и разматывала шарф.

– Здравствуй, племянница, – недружелюбно поздоровалась она. – Почему у тебя такое кислое лицо? Немедленно улыбнись, как воспитанная девочка. Да не широко – когда ты так скалишься, можно подумать, у тебя не все дома. Смех без причины – признак дурачины, помнишь?

Марина сжала губы и попыталась изобразить приличную улыбку. Но ей это плохо удалось. Тяжело улыбаться человеку, которого ты совершенно не рада видеть.

Тётя Доротея была высокой костлявой женщиной с квадратным подбородком. Волосы она стригла коротко, по-мужски, и носила исключительно серо-зелёные твидовые костюмы с накладными плечами. В них она походила на борца, зачем-то напялившего женскую юбку.

Доротея жила в деревне и разводила породистых свиней, а до этого несколько лет проработала надзирательницей в тюрьме для малолетних преступниц. Этот опыт закалил её характер до алмазной твёрдости. Тётя считала своё мнение единственно правильным и неустанно навязывала его окружающим.

Когда Доротея приезжала погостить, дедушка сбегал на весь день и появлялся дома, только чтобы переночевать. Всем, кто не мог сбежать, приходилось ходить по струнке, выполнять распоряжения Доротеи и выслушивать её категоричные рассуждения о том, как нужно жить. Спорить было нельзя ни в коем случае.

Но житейской смекалки у тёти и правда хватало. Она умела подчинить себе окружающих и не признавала «слюнтяйства».

А ещё у тёти имелось три принципа, а именно: «все люди – подлецы, и нечего их жалеть», «меня не проведёшь» и «избыток образования ведёт к пороку». Она часто повторяла их при удобном случае, да таким непререкаемым тоном, что не возразишь.

Поэтому Марина продолжала улыбаться, хотя на душе у неё скребли кошки. Ей хотелось чихнуть – от тёти крепко несло навозом. И Марина всё-таки не выдержала.

– Мой Гектор и то лучше воспитан, чем ты, – сообщила тётя и дёрнула за поводок, который, оказывается, сжимала в руке.

И тут стало ясно, что тётя приехала не одна. На поводке сидел жилистый голенастый поросёнок с торчащими щетинистыми ушами.

– Зачем ты привезла нам свинью? – робко спросила мама, которая в присутствии тёти держалась подобострастно.

– Это не вам. Ещё чего! – отрезала Доротея. – Я не могла оставить Гектора дома одного. Ему требуется ежедневная дрессировка. Гектор – родоначальник новой породы. Я хочу вывести сторожевых свиней. Свиньи – это ведь не только котлеты и сосиски, но и острый ум, безупречный нюх, безжалостность и большие клыки. Гектора выкормила овчарка, а я продолжаю его воспитание.

– А нам чем его кормить? – спросила Марина обескураженно.

– Свёклой и картофелем. Иди и начисти ему на обед, – приказала Доротея.

Марина кинулась в кухню, понимая, что жизнь в доме с приездом тёти изменится куда больше, чем она думала. И вовсе не в лучшую сторону.

Тётя взялась за дело сразу же, как только напилась чаю. Она потребовала принести бухгалтерскую книгу и до глубокой ночи изучала её вместе с мамой в гостиной. Марина у себя в комнате слышала, как Доротея отчитывала маму за лишние расходы. Катерина оправдывалась, а Гектор злорадно похрюкивал.

Поросёнок доставил Марине немало хлопот в тот вечер. Пришлось готовить ему салат из картофеля и свёклы, а потом убирать за ним беспорядок.

Гектор вобрал в себя худшие черты собак и свиней. Он грыз мебель и метил стены, задрав заднюю ногу. Наевшись овощей, Гектор опрокинул мусорное ведро и раскидал очистки по всей кухне. Пока Марина подметала и мыла, он подкрадывался к ней со спины и больно кусал за лодыжки. На следующий день, когда Марина вернулась из школы, она застала тётю за инспекцией торгового зала.

– Итак, Аврелий теперь недееспособен, – говорила Доротея, придирчиво заглядывая в витрины и ящики. – Он не сможет вести торговлю. Лавку придётся закрыть. Что давно было пора сделать. Ну что за занятие – впаривать людям старое барахло!

– Но что же нам делать дальше? – спросила Катерина. – Мы с дочерью больше ничего не умеем. На что мы будем жить? Где взять денег на лечение папы? На учёбу Марины?

– Держите Аврелия в больнице подольше, там его будут бесплатно кормить и лечить, – ответила тётя. – Весь этот хлам, – она кивнула на витрины, – продать другим антикварам или с аукциона. Завтра я этим займусь. В доме три свободных комнаты. Ты будешь сдавать их жильцам. Вот и всё. Проблемы с деньгами решены.

Марину уже мутило от слова «деньги». Оно звучало слишком часто в их доме в последние дни. Девочка понимала, что Доротея предложила практичное решение. Но сердце её больно сжалось. Неужели антикварной лавке конец? Тётка продаст все удивительные вещицы задёшево, а в их доме теперь будут жить незнакомые люди?