Музей Квартира Пушкина на Арбате

На одно из первых представлений «Сбитенщика» пришел - к ужасу и восторгу молодых актеров - В. Э. Мейерхольд, которому этот спектакль в стиле народного балагана очень понравился. Понравился ему и худой, странный, эксцентрический юноша, игравший отставного офицера Болтая. «Надо учиться», - внушительно заметил ему мастер. Через несколько лет Э. П. Гарин занял ведущее место в Театре Мейерхольда.

Одобрил спектакль и Маяковский. Он даже написал о нем рецензию для журнала «Вестник театра»: «…представление смотрится с неослабевающим интересом, оно рождено на радости, радостно играется, и эта радость передается зрителю».

Кроме «Сбитенщика» театр ставил «живые газеты» - маленькие сценки на злободневные темы.

Осенью 1921 года ОСТКА расформировали. Кончалась гражданская война, шла демобилизация красноармейцев. Были демобилизованы и актеры самодеятельного театра Красной Армии. Гарин пишет: «И вот все собрались в зрительном зале нашего театра на Арбате. В зале, к которому так привыкли, так его полюбили. Все сделано в нем своими руками. Расселись вдоль стен, как на похоронах. Прочитали приказ. Да, театр расформировывается… После прочтения приказа - пауза. У некоторых на глазах слезы». «Сцену, на которой мы играли, стали быстро ломать, новые жильцы переделывали ее на комнаты для жилья».

Теперь весь второй, пушкинский этаж стал именоваться коммунальной квартирой № 5. Кто же в ней поселился?

Первым ее жильцом был Виталий Леонидович Жемчужный. После закрытия ОСТКА он продолжал жить там, где жил, будучи руководителем театра: в одной из маленьких комнатушек второго этажа. Он стал работать у Мейерхольда - играл и ставил спектакли. И сам писал пьесы, театральные статьи, рецензии. Жемчужный дружил и сотрудничал с Маяковским, с семейством Бриков. (Одно время О. М. Брик тоже занимал комнату в пушкинской квартире.) Существуют фотографии, на которых они сняты вместе. Сохранился рисунок Маяковского, изображающий Жемчужного. Начальник первого красноармейского театра прожил на Арбате почти до самой Великой Отечественной войны.

А с 1921 года в квартиру въезжают М. И. Гришин и Н. С. Банкин - политработники Красной Армии, приехавшие в Москву с Западного (Польского) фронта гражданской войны. Они получили от жилищно-земельного отдела Хамовнического Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов «Разрешение № 8535» (оно сохранилось) «на право занятия квартиры № 5 по Арбату ул., д. № 53».

Н. С. Банкин в квартире почти не жил: он работал сотрудником советского торгпредства в Германии, в Москву вернулся лишь в середине 1930-х годов, а в 1936 - 1937 годах был арестован и погиб.

Михаил Иосифович Гришин, член партии с 1919 года, ставший историком, преподавателем, потом профессором московских вузов, прожил здесь до 1964 года. У него в гостях бывали многие замечательные люди советской культуры, в частности известный литературовед Н. К. Гудзий.

Рассказывает дочь Михаила Иосифовича кандидат исторических наук Анна Михайловна Гришина, жившая в доме с раннего детства до 1970 года:

«В феврале 1937 года, в день, когда на доме была открыта мемориальная доска, некоторые участники этой церемонии (в их числе М. А. Цявловский) поднялись в квартиру моих родителей, где мама устроила «литературный завтрак» с шампанским. Это было своеобразной данью пушкинской эпохе. В этот же день Цявловский подарил маме книгу «Пушкин в Москве».

С этого времени в дом стали приходить люди. К Пушкину. Мои родители, а потом и я, и другие жильцы [На втором этаже кроме квартиры Гришиных было еще несколько небольших коммунальных квартир] водили их по нашим комнатам (кабинет отца занимал половину центральной пушкинской гостиной; во второй половине жил его брат) и по всей квартире, показывали остатки полукруглых печей, высокие двери, лепнину на потолке, лестницу на антресоли - все, что осталось от пушкинского прошлого нашего дома.

Во время войны, летом и осенью 1941 года, когда бомбили Москву, жильцы дома несли ночное дежурство в подъездах, дворах и особенно на крыше: большими брезентовыми рукавицами хватали падавшие «зажигалки» и бросали их в ящики с песком. Мощный взрыв потряс наш дом и весь Арбат, когда большая фугасная бомба упала на Театр Вахтангова.

После войны число людей, шедших к Пушкину, все росло: одиночки, семьи, группы, а потом и целые экскурсии приходили и просили показать пушкинскую квартиру.

В 1958 году одним из ее жильцов стал мой муж, музыковед и литератор М. Г. Харлап, автор нескольких работ о творчестве Пушкина. Он был дружен с замечательным пушкинистом, профессором С. М. Бонди, который часто приходил в гости к нам, в пушкинскую квартиру.

Наша семья выехала из дома № 53 в конце 1970 года. Мы были первыми, кто с радостью смог передать ключи от наших бывших комнат не жэку, не новым жильцам, а А. 3. Крейну, директору пушкинского музея на Кропоткинской: уже было ясно, что дом на Арбате вскоре станет мемориальным музеем».

15 лет спустя мечта москвичей осуществилась: старый дом близ Смоленской площади распахнул свои двери для новых гостей.