Музей магических артефактов

- Да нечего там особо рассказывать, - пробурчал Филипп. – Сколько себя помню – сирота, и если в приюте все мы были такими, то потом, в магической школе, уже хватало всяких. И сирот, и из семей, и очень бедных, и очень богатых. Но в школе смотрели не на то, из какой ты семьи, а на то, чего ты стоишь сам по себе, как велики твои силы и как ты научился ими пользоваться. Я научился хорошо, - взглянул он на Клодетт из-под ресниц.

- Мне отрадно это слышать, брат мой, - улыбнулась она. – Необученный настоящий де ла Мотт – это очень опасно для окружающих.

- Обученный – тоже, - пробормотал под нос Дюваль. – Но вы продолжайте, молодой человек, не стесняйтесь.

- Возможно, как раз дело оказалось в том, что у меня нет семьи. И я отвечаю только за себя, и ни за кого более, и если что-то пойдёт не так, то не пострадает никто, кроме меня. И угрожать мне благополучием близких тоже невозможно, с этой стороны я неуязвим. Ко мне ещё на предпоследнем курсе подошли – пара выпускников – и спросили, не хочу ли я познакомиться с отважными людьми, которые рискуют защищать права магов в мире простецов. Потому что магам становится всё сложнее в меняющемся мире, и нужно как-то выживать и защищаться.

Простецы всегда боялись магов, потому что маги сильнее, но им же никто не говорит, сколько сложностей с этой магией? Сколько потов с тебя сойдёт, пока ты выучишься владеть своей силой, а иначе эта сила будет владеть тобой, и недолго, такие долго не живут? Намного проще выучиться стрелять по команде и драться оружием, правда, я знаю, о чём говорю. Но простецы-то считают, что магу достаточно просто взмахнуть рукой, ткнуть пальцем или только лишь пожелать – и всё будет, как он захочет. А не будет. Пока не отдашь частицу себя. Или – всего себя. Я так и думал, что однажды просто отдам всего себя – и это будет правильно и хорошо.

В общем, мне случалось высказываться о положении магов в мире – в разговорах и на вечеринках. Меня услышали, и мне предложили достойное дело. О нет, мы вовсе не хотели уничтожить всех простецов на свете, только тех, кому маги мешают жить настолько, что они начинают убивать.

Вот кого бы я с радостью убил – так это господина Руссо, металлурга, придумавшего, как отлить металл с антимагическими свойствами для холодного оружия и пуль. Но увы, это сделали до меня, правда, его секрет жив и до сих пор используется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Но это очень непросто, вы должны знать, - заметил Дюваль.

- Знаю, - кивнул Филипп. – Нужна жизненная сила отчаянного простеца. И пока хватает отчаянных простецов, они будут и дальше легко убивать магов. Хорошо, что отчаянных немного. Но плохо, что они знают, куда себя применить.

- И что же, вы начали свою карьеру уже в Фаро?

- Нет, - покачал головой Филипп. – пока я был студентом, то только ходил послушать, что говорят о борьбе магов за свои права. Студенческие кружки не запрещены, я входил в один из них. Мы обсуждали громкие события, и если в Фаро всё достаточно спокойно, и маги не чувствуют притеснения, то в остальной империи всё совсем не так. Я слышал, что в конце прошлого века и в Фаро пытались установить обычную власть простецов, но жители привыкли, что об их нуждах заботятся маги – с момента основания города, и имперским властям ничего не удалось, пришлось смириться и договориться. А в Видонии магу даже могут запретить занять государственную должность, куда это годится! Даже если он на этой должности принесёт намного больше пользы, чем простец.

И ладно бы только запрещали, можно ведь уехать туда, где другие законы, и всё. Но когда убивают людей только за то, что те владеют магической силой – то тут уже никому ничего не объяснишь, извините. Знаете, сколько я разговаривал с простецами, используя силу убеждения? Как раз о том, что и от магов польза, главное – применить каждого по силам его. И знаете, что мне нередко отвечали? Что мага нужно запереть в четырёх стенах, и там пускай приносит свою пользу. Что всех магов нужно изолировать от нормальных людей, как только они родились. Или – как только в них пробудилась сила. Представляете, да? Мне даже уже не кажутся такими уж страшными законы о магах императора Наполеона – потому что они гарантируют магам такое же правосудие и такое же отношение, как к простецам. Просто, ну, с простецов взять нечего, поэтому толку-то их регистрировать и обучать, и отправлять на государственную службу! – услышав глухое ворчание Риты и Люси, мальчик вздохнул, выпил воды и сдал назад.

- Простите меня, госпожа Маргарита, Люсиль. Я не хочу вас обижать, нет. Вы замечательные. Я даже… никогда в жизни не встречал таких замечательных простецов, как вы. Но многие не такие, поверьте, таких, как вы – меньшинство. К счастью, тех, кто идёт убивать магов только за то, что они маги, тоже немного. Но я нисколько не раскаиваюсь, понятно вам?