Музей неприятностей

– Пока только группа подростков приходила. Боялась, сломают чего-нибудь. Больно шебутные. Но ничего, обошлось. Даже сувениров купили.

– Ясно, – вздохнула я. – Буду в административном кабинете. Займусь поиском рабочей бригады для починки крыши. Если что, зовите.

– Не волнуйся, Аглаюшка, я тут с посетителями и звонками управлюсь. А ты не воспринимала бы уж так горестно свое наследство. Кто знает, может оно тебе еще счастье принесет.

У меня невольно вырвался смешок.

– Счастье? Степанида Леонидовна, да у меня никакой жизни нет из-за забот об этом музее. Я провожу здесь практически двадцать четыре часа в сутки. Ни подруг, ни любимого человека. У меня на них попросту нет времени.

Я прекрасно понимала, что женщина никак не виновата в моих печалях. Кого и винить, то только себя. Ведь мечтала же стать зоологом! Нет бы уехать после школы в другой город и поступить в Аграрный университет. Но я послушалась родителей и подала документы в университет Культуры на факультет музейного дела, тем самым связав себя с семейным бизнесом. Да и во время учебы, вместо того, чтобы после лекций тусоваться со студентами, мчалась в музей шить костюмы или проводить экскурсии.

И вот теперь, имею то, что имею. Я зашла в кабинет, включила компьютер и приступила к решению бытовых и коммерческих вопросов.

– Аглаюшка, попьем чайку? – заглянула ко мне через пару часов Степанида Леонидовна. – Смотрю, личико у тебя довольное. Так-то лучше, чем смурной ходить.

Улыбнулась верной помощнице.

– Да я тут подумала, что, несмотря на все наши сложности, люблю я этот музей. И не поехала бы поступать ни в какой Аграрный, не бросила бы родителей.

– Вот и умница, – захлопотала Степанида, организовывая нам двоим чай с булочками.

А ночью случился пожар. Не в музее. В одной из квартир пятиэтажного дома, где я жила в маленькой двушке раньше с родителями, теперь одна.

Меня разбудил настойчивый и громкий звук. Открыла глаза, мысленно посылая проклятия тому, кто упорно жал на кнопку дверного звонка. Но тотчас почувствовала запах гари. Соскочила с кровати. Думала горит в квартире, поэтому побежала проверять, где пожар. Возгорания не обнаружила и в одной ночной рубашке помчалась открывать входную дверь.

– Аглая, пожар в доме! – закричала Марина Николаевна, соседка по лестничной площадке, – У Никаноровых с третьего полыхает. Уже дым на весь подъезд. Приложи тряпку мокрую к лицу и вниз беги!

Я испугалась. Ее и моя квартиры располагались на пятом этаже. Если огонь на третьем этаже перекроет лестничный пролет, нам не выбраться. Сказала севшим от страха голосом:

– Сейчас, я сейчас.

– Поторопись! – дико крикнула Марина Николаевна и побежала вниз, закрывая лицо полотенцем.

Я же метнулась в ванную, сдернула с крючка полотенце, бросила его под холодную струю воды. Пока ткань намокала, схватила с еще одного крючка шелковый халат. Хорошо, здесь перед сном его оставила, а то так и побежала бы сейчас в ночь в одной тонкой рубашке.

На улице толпился народ со всей улицы, а в окнах близлежащих домов горел свет. Жильцов из нашего подъезда отличить было несложно. Все несуразно одетые. Некоторые успели прихватить кое-что из вещей. Зачем только сосед со второго этажа вынес с собой стул с истертой обивкой, непонятно. Наверное, взял то, что первое попалось под руку.

– Пожарные машины уже выехали, – сообщил председатель дома.

– Пока они доедут, у нас все сгорит! – нервно взвизгнула бабулька из квартиры напротив той, что горела.

Кто-то вдруг закричал:

– А сами Никаноровы где?

Все заозирались. Но ни тети Поли, ни ее мужа, ни их сына видно не было.

– Поля с мужем на дачу уехали, – сказала бабулька, та самая, которая беспокоилась, что все сгорит до приезда пожарных. – А Колька непутевый в квартире остался. Я его с вечера видела. Пьяный пришел. Небось с непотушенной папироской уснул. Поля говорила, водится за ним такое.

Вспомнила неопрятного, всегда небритого мужчину лет сорока. Николай нигде не работал и жил с родителями. Иногда он подкатывал ко мне с дешевыми шуточками. Противный мужик, но сгореть заживо, конечно, я ему не желала.

Приехали три пожарные машины. В одной почему-то не было воды.

– Где у вас тут пожарный гидрант? – крикнул водитель этой машины.

Я даже не поняла, о чем он спрашивает. Но председатель дома понял.

– За мной, – стал показывать он направление.

Две другие машины искали место, как им лучше встать и откуда начать тушение. К этому времени языки пламени с третьего этажа перекинулись на четвертый. Летние ночи стояли теплые, многие жильцы не закрывали окон. Так что огонь легко занимался по шторам и проникал внутрь помещений.

– Гидрант оказался в нерабочем состоянии, – оповестил всех председатель.

Он опять присоединился к толпе и теперь докладывал состояние дел.

– Гидрант на специально для таких случаев организованном противопожарном водопроводе открыть не смогли. Машина к речке уехала. Там воду наберут и сразу сюда.

Пожар затушили в четвертом часу утра. На лавочке у подъезда, накрытый простыней, лежал обгоревший труп пьяницы Кольки Никанорова.