Музей Родена Париж

С подросткового возраста Роден посещал Лувр, штудировал и перерисовывал шедевры живописи и скульптуры, впитывая классическое искусство. Он особенно любил и почитал творчество великого Микеланджело. Французский мастер считал, что итальянец как никто другой мог оживить камень. В произведениях этого титана Возрождения, однако, при всей пластической виртуозности обработки оставалось ощущение сохранения первоосновы любого изваяния, его рождения из недр инертной массы. Микеланджело говорил, что «хороши только те скульптуры, у которых, если их спустить с вершины горы, ничто не будет отбито, а если что-то и отколется, значит, это было лишним». По названному принципу и сделана представленная статуя. Сюжет не так важен для Родена, он — всего лишь предлог, чтобы создать одухотворенный образ, изобразить прекрасную обнаженную плоть. В разговорах с ценителями искусства он утверждал: «Формы человеческого существа непременно несут душевные эмоции. Тело всегда выражает дух, оболочкой которого оно является. И для того, кто умеет видеть, в наготе открывается наиболее глубокий смысл». Анатомически изображение очень точное, тем не менее оно потрясает не натуралистичностью, а страданием.

Андромеда 1885. Мрамор. 26x30x21

На примере этого произведения можно убедиться в справедливости утверждения, что литературный сюжет хоть и важен для ваятеля, но служил лишь предлогом к началу работы. Фигура, очень похожая на предыдущую, названа «Андромедой». Здесь Роден обыгрывает известный миф: Андромеда была отдана отцом в жертву ненасытному морскому чудовищу, ее спас отважный Персей. Мастер изображает прекрасную девушку, слитую со скалой. Зная первоисточник, понятно, что прикованная к камням героиня вжалась в них от ужаса. Данная скульптура совсем небольшая по размеру, но по своему духу она монументальна.

Паоло и Франческа. До 1886. Бронза. 29,3x60,7x28,4

Зритель уже убедился, что Огюст Роден — настоящий певец любви и страсти. До самой старости он восхищался красотой женского тела, силой чувственного притяжения. Этой теме посвящено множество работ мастера. Он стремился осмыслить те сюжеты мировой литературы, живописи, мифологии и поэзии, которые вдохновили бы его на создание героев, охваченных пылким томлением и желанием. Такова трагическая история любви Паоло и Франчески. Она была популярна среди художников последней четверти XIX века, черпавших идеи из средневекового искусства и легенд. Отношения и трагический конец персонажей запечатлел и великий Данте в своей «Божественной комедии». Во втором круге Ада герой видит неразлучные тени Франчески да Римини и Паоло Малатесты. В 1275 красавицу выдали замуж за Джанчотто Малатесту, непривлекательного, хромого и сурового нравом знатного мужчину. Когда супруг узнал, что она вступила в любовную связь с его младшим братом Паоло, он убил их. Язык пластики традиционен для Родена — фигуры словно скользят по поверхности, они внутренне подвижны. Динамика чувств не просто подразумевается, она ощущается и захватывает внимание зрителя, даже если ему совсем не известен или не интересен сюжет скульптуры.

Фавн и Нимфа. Около 1886.Терракота. 35x43x29

Маэстро утверждал, что «художников и мыслителей можно уподобить лире, бесконечно чуткой и звучной». Сам Роден был настроен на любовь, страсть и эротическое влечение. Эта терракотовая скульптура представляет собой вариацию на данную тему, выбран один из самых частых мотивов в творчестве мастера — динамика объятий, чувственный диалог влюбленных. Нимфы и фавны — популярные античные персонажи, традиционно олицетворявшие силы природы, в том числе необузданную любовную энергию. Их образы стали классикой европейского искусства. Трава, погруженность в зелень иллюстрируют типичные условия жизни этих мифических героев, обитавших в лесах, рощах и ассоциировавшихся с фривольными играми, изнеженностью, молодостью. Статуэтка перекликается с поэтическими фантазиями, говорившими одновременно о распущенности и невинной необузданности этих существ. Стефан Малларме, соотечественник и современник ваятеля, выразил атмосферу неги в стихотворении «Послеполуденный отдых Фавна» (1865):

Когда, охваченный недугом жарких уст,
Мечтал в медлительных, согласных переливах,
Как в сети путаниц обманчиво-стыдливых
Мы песней завлечем природы красоту
И заурядных спин и бедер наготу,
По замыслу любви, преобразим в тягучий
Томительный поток негаснущих созвучий…

Персей и Медуза 1887. Отливка — 1929. Бронза. 49,5x25,4x49,1