Музей шпионажа: фактоид

Светлана подозревала, что Туманов может быть в Москве. Естественно, она ничего не сказала. После чего в квартире Олега был обыск. Интересный эпизод — во время обыска, пока спецслужбы обследовали спальню, Светлана успела буквально не себе спрятать некоторые документы Туманова, надеясь, что он еще может вернуться, и тогда эти бумаги ни за что не должны попасть в руки службы безопасности. Тогда она еще верила что он, если и не вернется, то хоть как-то проявится.

И он проявился. Вскоре состоялась его пресс-конференция в Москве. На ней он выдал себя за «блудного сына», рассказал о своей работе на «Свободе». И, как все прекрасно понимали, уже вне пресс-конференции в закрытых кабинетах рассказал все, что знал, о своих сотрудниках на «Свободе». Светлана поняла, что стоит ждать ареста. Вечером того же дня она отправилась в советское консульство в Бонне и попросила вывезти ее и дочь. В консульстве ее успокоили, сказали, что ордера на ее арест нет, и пусть она не дергается.

Она вернулась домой. И на следующий день узнала, что ее уволили с работы. Она попыталась восстановиться, но ее шеф, тот самый, который так гордился сотрудничеством с женой русского со «Свободы», даже не пожелал ее видеть. Он спасал свою карьеру. Ее поддержали лишь немногие из ее бывших друзей. Это Александр Лемберский (тот самый, который ко-гда-то помог ей переехать из Англии в Германию), Николай Петров, друг ее мужа с радиостанции, и некоторые другие. Она так ожесточенно сражалась за свое право работать там, где ей хочется, что даже газеты писали тогда о «простой русской», муж которой оказался шпионом, но сама она, честная женщина, хочет нормально жить и работать и воюет с «американскими боссами».

А в один прекрасный день ей, как ни в чем не бывало, позвонил ее связник и попросил подъехать в Берлин. Это был их обычный способ связи. В Берлине, на станции метро «Фрид-рихштрассе» можно было войти в неприметную дверь и попасть из Западного в Восточный Берлин и обратно.

Она прибыла на место, встретилась со связником. А когда вернулась, через сутки ее арестовали. Это был октябрьский день, 6 часов утра. К ней в квартиру пришли сразу человек 10–12. Они так резко стучали в дверь, что она испугалась и сразу открыла. Это были те же самые люди, которые вели следствие по делу ее мужа. Вернее, бывшего мужа. Светлана сама тогда не понимала, бывший он ей муж или нет. Она осознавала, что он предал ее. Но где-то в глубине души она надеялась, что у мужа были некие соображения, которые ей неизвестны.

Она оказалась в тюрьме. Баварские тюрьмы — места малоприятные и очень напоминают наши тюрьмы: без горячей воды, с дурной пищей и неприязненными отношениями между соседями по камере. Правда, политическим там легче. Светлана сидела в камере с девушкой из знаменитой «Фракции Красной армии». В одной камере оказались вместе террористка и шпионка КГБ.

В это время дочь Тумановых Саша жила практически одна. Знакомые боялись и не хотели взять ее хотя бы на время следствия. Она поселилась у воспитательницы из своего детского сада.

Что касается следствия, то Светлана уже через 48 часов после ареста была представлена прокурору. Ничего кроме пересечения границы между Западным и Восточным Берлином ей не могли инкриминировать. Но поскольку были свидетели-американцы ее «перехода границы» в метро на Фридрихшт-рассе, то ее не выпустили под залог, а оставили в камере. Она сидела в тюрьме полгода. Затем был суд и приговор — 5 лет условно.

Финал

После освобождения Светлана пыталась попасть в Москву и найти мужа. Да и в Германии делать ей было больше нечего. Она сумела получить визу только тогда, когда в самом разгаре была перестройка, и лидеры Германии и СССР готовились разрушить Берлинскую стену. В 1988 году она приехала в Россию и нашла Олега буквально за сутки. Вместе с дочкой они приехали к брату Олега Игорю Туманову, он очень обрадовался и немедленно дал ей адрес. Она не видела Олега два года.

Когда они приехали к нему в его маленькую квартирку, он очень обрадовался дочке. Но говорить не пожелал. Он был пьян, но у него хватило мозгов понять, что лучше увидеться утром.

Утром они все же встретились. Олег приехал сам. Он рассказал, что он больше не работает, не занимается коммерцией, что он на пенсии, что ему очень плохо. Светлане было его жаль. Он опускался, нищенствовал. К тому времени он дошел до того, что без зазрения совести брал деньги с их общего счета, не понимая, что грабит собственную дочь.

Светлана простила его. Она видела, что он уже не способен контролировать себя. Она решила, что будет жить между Мюнхеном и Москвой и постоянно приезжать к нему. Со стороны они казались семьей. В России их повсюду приглашали вместе. Олег по-прежнему был интересным собеседником, но уже был неадекватен. Он не думал о будущем, жил сегодняшним днем.

У Светланы сохранился вид на жительство в Германии. Там училась в мюнхенской школе ее дочь. Правда, в 1993 году ее восстановили в российском гражданстве. В 1993 году, когда истек условный срок ее наказания, она приехала в Россию. Дочь оставалась учиться в Германии.