Музеи Ватикана

Облаченные в доспехи персонажи изображены в период затишья между битвами. Ахилл и Аякс играют в кости с азартом, какой бывает у привыкших к войне людей. Вазописец передал это состояние героев даже в условно-декоративном рисунке. Игроки кинули свои кубики и теперь подсчитывают очки. Благодаря тонкости рисунка фигуры воинов выглядят сильными, но изящными. Склоненные головы и торсы персонажей образуют арку, вторящую круглящейся форме вазы, куб, на котором разворачивается игра, задает устойчивую композицию, а «поставленные» тут же копья, напоминающие расходящиеся лучи, образуют диагональные оси, которые также «держат» изображение. Эти тонкие прямые линии и прихотливые силуэты образуют узор, простой и сложный одновременно.

Дурис Аттический краснофигурный килик Около 480 до н. э. Керамика, роспись. Диаметр 29,7 Грегорианский этрусский музей

Мастер Дурис создавал краснофигурную керамику, в которой фон заливался черной краской, а рисунки сохраняли цвет глины. Произведения этого вазописца относятся к так называемому строгому стилю, преобладавшему в греческом искусстве ранней классики, и являют собой ясные, возвышенные по духу композиции с несколько удлиненными фигурами.

Сюжет данной росписи основан на мифе о Ясоне, отправившемся в Колхиду на корабле «Арго» за золотым руном. Художник изобразил внутри килика сцену с аргонавтом, которого пытается проглотить охраняющий сокровище дракон, и богиней Афиной, спасающей героя. Мастер не передал эмоций персонажей — руки и голова пожираемого мужчины безвольно повисли, Афина строга и величественна. Его гораздо больше занимают композиционное решение сцены и ее декоративные возможности.

Изображение круглится, вторя очертаниям чаши, и в то же время подчинено нескольким воображаемым линиям. Одна соединяет гладкую, гибкую шею дракона и похожий по силуэту шлем Афины. Вторая проходит через часть росписи, где прихотливыми складками ложится плащ богини, к кудрявым веткам дуба. На пересечении этих диагональных осей находится голова Ясона. Кроме того, композиция подчинена вертикальным линиям, вдоль которых «стекают» фигуры и предметы. Это неспроста: в чашу наливали жидкость, например вино, и сквозь ее толщу, волновавшуюся от движений пьющего, было видно, как изображение на дне тоже начинало шевелиться, «струиться». Лучшие вазописцы Древней Греции умели передавать это единство росписи и украшенного ею сосуда.

Аттический краснофигурный килик Около 480–470 до н. э. Керамика, роспись. Диаметр 26,4 Грегорианский этрусский музей

Внутри чаши находится роспись на сюжет из мифа об Эдипе. Герой изображен в одежде путника по дороге в Фивы, куда он бежал после совершенного убийства. Эдип сидит перед Сфинксом, крылатым чудовищем с телом льва и головой женщины, который задает ему свою всегдашнюю загадку: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем — на двух и вечером — на трех?» Ответа на вопрос не мог дать никто из ранее встречавшихся Сфинксу, и тот пожирал несчастных. Только Эдип догадался: речь идет о человеке в детстве, зрелости и старости.

Вазописец оставил достаточно пустого темного фона, чтобы рассматривающий чашу сосредоточился на диалоге двух персонажей. Композиция росписи построена по диагонали: герой сидит на камне, а чудовище (вполне симпатичное) — на колонне, возвышаясь над испытуемым. Сфинкс пристально смотрит на Эдипа, а тот расслаблен, положил ногу на ногу, подпер рукой подбородок и всем видом выражает спокойствие и уверенность в себе. Таким образом художник намекает на исход интеллектуального поединка. Стремление не просто рассказать историю, а еще и передать состояние персонажей было новым шагом в развитии древнегреческой вазописи. Но мастер решал в этой работе и чисто художественные задачи: вокруг Эдипа и Сфинкса много воздуха, а декоративность изображению придают сами фигуры с тонкими, красивыми силуэтами.

Аполлон Бельведерский (римская копия с греческого оригинала) Середина II века до н. э. Мрамор. Высота 224 Музей Пио-Клементино

Статуя представляет собой мраморную римскую копию с оригинала, отлитого в бронзе греческим ваятелем Леохаром (вторая половина IV века до н. э.). Она была обнаружена в конце XV века среди развалин виллы Нерона недалеко от Рима. Папа Юлий II, приобретя эту скульптуру, повелел установить ее во дворе ватиканского дворца Бельведер, откуда и пошло название произведения.