Музей Восковых фигур

Рикильда осталась и, увлекаемая неведомым чувством, протянула свою дрожащую ручку, которую молодой охотник тотчас же схватил и прижал к губам. Огонь пробежал по жилам молодой девушки.

— Кто ты? — спросила она, — кто ты, таинственный красавец, и что тебе надо от меня?..

— Не бойся, Рикильда, и узнай, что я по воле небесных сил должен находиться на горе, называемой Монтсерратом, с тем, чтобы ободрять и охранять живущего там отшельника Хуана Гарина, который молитвами и тяжкими испытаниями своего бренного тела прокладывает себе трудный путь к вечному спасению. Часть этих тягостей ложится на меня, но я остаюсь невидим Хуану Гарину, а равно и всем живущим. Только в мае месяце мне дозволено являться людям с такими же грешными душами, как и я, и охотиться в этих местах.

— О, ужас! — воскликнула Рикильда, отскочив от рыцаря. — Значите, ты дух, а не человек?!

— О, не бойся и выслушай меня до конца… Прежде я был славным вождем и мои готы звали меня Свиндбальдом, т. е. ловким и отважным, но за одно убийство я был наказан так, как я говорил тебе. Уже давно длится мое испытание и в награду за мою верную службу при отшельнике мне обещано, что я буду опять обращен в смертного, если встречу молодую и прекрасную девицу, которая согласится девять дней прожить и молиться в пещере Хуана Гарина. Тогда я опять сделаюсь Свиндбальдом, каким был прежде. Ты одна, прекрасная и чистая Рикильда, можешь спасти меня. Сделай же это, ступай на Монтсеррат и через девять дней возрожденный Свиндбальд явится перед тобою…

После непродолжительного колебания добрая Рикильда обещала исполнить его просьбу и быть его девой-спаситель-ницей. Свиндбальд поблагодарил ее, преклонив колено, и затем удалился, последний раз взглянув на нее своими нежными и умоляющими глазами. По возвращении домой Рикильда объявила своему отцу, что ее мучит злой дух и что она должна удалиться на девять дней на пустынный Монтсеррат и там под руководством святого отшельника искупить свои грехи молитвой и постом.

Сначала граф увещевал свою дочь отказаться от ее намерения, говоря, что ей будет тяжело вынести такую эпити-мию, но, видя ее непреклонность, наконец согласился и, в сопровождении нескольких воинов и слуг, отправился с Рикильдой на Монтсеррат.

На следующий день граф и его дочь прибыли к подножию Монтсеррата. Последний раз Вифредо при виде грозной и мрачной горы пробовал отговорить Рикильду, но напрасно! На уступе одной из скал она увидала рыцаря с золотыми волосами и смело погнала свою лошадь по крутой тропинке, не слушая увещаний отца.

Дорога становилась все круче и круче, по бокам открывались глубокие обрывы. Рыцарь показался Рикильде еще раз, гораздо выше, между утесами, у входа в пещеру, бросая свой чудный взгляд на завороженную им девушку. Наконец граф и Рикильда поднялись наверх. У входа в пещеру их встретил отшельник сурового вида, в грубой шерстяной одежде. Хуан Гарин давно уже не слыхал в этих диких местах людских голосов и конского ржания. Граф почтительно ему поклонился и, объяснив причину их посещения, просил отшельника принять Рикильду на девять дней, помочь ей святыми советами и вообще утвердить ее в добродетели.

Долго не соглашался Хуан Гарин, но наконец сдался на упорные мольбы отца и дочери… Рикильда осталась, а граф отправился в Монистрольский замок, находившийся недалеко, и там в тревоге ожидал окончания испытания.

Весь день Гарин провел с молодой красавицей в духовных беседах и в молитве. Рикильда слушала его внимательно, но, когда наступили сумерки, утомленный Гарин почувствовал неведомое волнение и несколько раз прерывал свою «Ave Maria», чтобы бросить смущенный взгляд на дочь графа, которая безмолвно стояла на коленях и смотрела с восхищением куда-то в темный угол… Наконец, поздно ночью оба заснули.

На рассвете Гарин встал с предчувствием чего-то недоброго и недовольный тем, что сдался на просьбу графа.

Помолившись довольно невнимательно и бросив мимоходом невольный взгляд на спящую девушку, он отправился к своему соседу с седой бородой, к которому последнее время питал более доверия, чем прежде.

Гарин рассказал ему о неожиданном появлении молодой девушки и затем просил дать мудрый и благочестивый совет, что делать в подобном затруднительном случае. Почтенный старец прежде всего спросил Хуана — точно ли наружность Рикильды столь прекрасна, что может внушать серьезные опасения.

Хуан еще не думал о красоте ее, но от вопроса старика его сердце болезненно затрепетало, и он неспокойным голосом и в бессвязных выражениях описал Рикильду.

— Любезный брат, — сказал тогда, нахмурившись, старец, — я вижу теперь, что действительно Господь посылает тебе большое испытание… Надо его выдержать. Знай, что чем тягостнее будет борьба, тем слаще покажется тебе победа над грешным телом, когда, наконец, молодая красавица тебя покинет, а благотворное одиночество вернется в твою темную келью.