Музей-заповедник А. С. Пушкина

Общение с няней, с местными крестьянами имело огромное значение для творческого развития Пушкина. Он смело вводил в свою поэзию художественные образы из произведений устного народного творчества, восторгался меткостью, образностью, напевностью народного языка. «Кто из знавших коротко Пушкина не слыхал, как он прекрасно читывал русские песни? Кто не помнит, как он любил ловить живую речь из уст простого народа?» — писал в своих воспоминаниях о Пушкине его современник, поэт и критик С. П. Шевырев.

Известно, что Пушкин передал видному знатоку и собирателю фольклора П. В. Киреевскому несколько десятков народных песен, записанных в Михайловском, и сказал ему: «Вот эту пачку когда-нибудь от нечего делать разберите-ка,— которые поет народ и которые смастерил я сам». Киреевский рассказывал этнографу и фольклористу Ф. И. Буслаеву, что как ни старался разгадать эту загадку, не смог с нею сладить. «Когда же мое собрание (народных песен. — В. Б.) будет напечатано, — писал Киреевский, — песни Пушкина пойдут за народные».

Народная песня, песенная обрядность широко отражены в «Евгении Онегине»: там песни поют «крестьянские девушки за прялкой, ямщики, бурлаки, дворовые девушки, «сбирая ягоды в кустах»; подблюдные песни и хороводы были любимы в усадьбе Лариных; Татьяна возвращалась после прогулки в имение Онегина, когда в деревне «уж хороводы расходились». Все это говорит о глубоком проникновении поэта в народное устное творчество, о том, что оно стало созвучным его поэтическому вдохновению, близким и родным.

Слушая простые речи Арины Родионовны, Пушкин записал семь сказок, которые сохранились в его бумагах. Четыре из них в преобразованном виде использованы в его поэзии: в прологе к «Руслану и Людмиле», в сказках о попе и работнике его Балде, о царе Салтане, о мертвой царевне. Известные всем еще из школьных хрестоматий пушкинские строки «У лукоморья дуб зеленый...» являются почти точным переложением в стихотворной форме няниной присказки: «У моря-лукоморья стоит дуб, а на дубу золотые цепи, а по цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песенку поет».

Эти строки Пушкин поставил эпиграфом к своим записям сказок Арины Родионовны.

По словам А. М. Горького, «...Пушкин был первым русским писателем, который обратил внимание на народное творчество и ввел его в литературу, не искажая в угоду государственной идее «народности» и лицемерным тенденциям придворных поэтов. Он украсил народную песню и сказку блеском своего таланта, но оставил неизмененными их смысл и силу». Знаменательно, что именно в михайловской ссылке Пушкин создал свою первую «простонародную сказку» «Жених», о которой Белинский восторженно писал, что «в народных русских песнях, вместе взятых, не больше русской народности, сколько заключено ее в этой балладе».

Именно в Михайловском поэт на основе народных песен, слышанных от Арины Родионовны, написал свои замечательные «Песни о Стеньке Разине», которые оказались, по выражению шефа жандармов Бенкендорфа, «неприличны к напечатанию» — из-за их острого социально-политического содержания.

В бумагах Пушкина сохранился отрывок, озаглавленный так: «План создания русских исторических песен и статьи о них». В план включены песни об Иване Грозном, о Майстрюке Темрюковиче[12], о Стеньке Разине, казацкие песни и другие.

Это говорит о той серьезности и глубоком творческом увлечении Пушкина собиранием и изучением фольклора, которая стала характерной чертой его жизни в Михайловском.

Позже, отстаивая в полемике с критиками свое право на некоторые народные выражения в стихах, поэт как самый веский довод в защиту своей правоты приводил критикам пример из народного творчества. Подвергались критике, в частности, строфы из «Евгения Онегина»:

Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конский топ!

В «Опровержении на критики» поэт писал в 1830 году: «Молвь (речь) слово коренное русское. Топ вместо топот, столь же употребительно, как и шип вместо шипение (следственно, и хлоп вместо хлопание вовсе не противно духу русского языка). На ту беду стих-то весь не мой, а взят целиком из русской сказки:

«И вышел он за врата градские, и услышал конский топ и людскую молвь» («Бова Королевич»).

Изучение старинных песен, сказок и т. п. необходимо для совершенного знания свойств русского языка. Критики наши напрасно ими презирают».

Поэт, на всю жизнь полюбивший красоту русской сказки и песни, сам был, не без влияния Арины Родионовны, непревзойденным рассказчиком фольклорных произведений. М. И. Семевский рассказывал со слов П. А. Муханова, свидетеля описываемых событий: «...между прочим, он (Пушкин. — В. Б.) увлекал присутствующих прелестною передачей русских сказок. Бывало, все общество соберется вечером кругом большого круглого стола, — и Пушкин поразительно увлекательно переносит слушателей своих в фантастический мир, населенный ведьмами, домовыми, лешими, русалками и всякими созданиями русского эпоса...»