Муж для дочери Карабаса

– Я вас перебью, Константин Алексеевич. Мне некогда, надо вернуться на работу. Я постараюсь помочь вам, вы мне напишите данные этого человека. Я постараюсь его разыскать, постараюсь с ним переговорить. За результат не ручаюсь. Иметь отношения к действиям этих ваших доморощенных бандитов не хочу. Поэтому, если я пойму, что человек абсолютно не желает вести с вами дело, я давить на него не буду. Я вам просто об этом сообщу. Это первое. Второе – если дело выгорит, если сделка с постройкой этого мусоросжигающего завода состоится, то мою долю отдайте Ольге. Я официально отказываюсь от денег. И напишу бумажку обязательно. Ну, чтобы уж вы наверняка меня правильно поняли.

– Леня, ты знаешь, какая там сумма? Я же тебе говорил! Об Ольге я позабочусь. Все мое достанется ей. Но это будет потом. А сейчас – это ваша с ней доля.

– Нет, я не возьму деньги.

– Почему?

– Вам жалко денег для своей дочери? – улыбнулся Хитров.

– Она спустит их на свою идиотскую школу.

– Это ее дело. И еще очень жаль, что взяли часть денег у «клиента». Это не по правилам. Вам ведь придется отдавать, если ничего не получится.

Мезенцев нахмурился:

– А ты постарайся. Ты его только приведи, этого мужика. Я с ним сам поговорю. Я всю дурь выбью. Такой сделки больше не будет в моей жизни. Я ее должен закончить.

– А вы их уже истратили, да? Вы истратили ту часть денег, которую вам уже перевели? – Леонид внимательно посмотрел на тестя.

– Какое тебе дело? – рявкнул тот.

– Не было бы никакого, если бы обещал вам сейчас помочь, – пожал плечами Леонид.

– Да, кое-что истратил, – нехотя произнес Мезенцев.

– Понятно. До свидания. – Леонид вышел из кабинета тестя.

Пока отец всеми правдами и неправдами сражался за столь нужный ему клочок земли, его дочь искала рабочих, чтобы начать ремонт здания, которое отошло ей в результате договора по переуступке прав аренды. Она уже имела свидетельство, она уже в качестве нового арендатора переговорила с главой управы и заверила, что район будет гордиться ее школой.

– Вы уж постарайтесь, – ответил глава, не очень удивляясь, что данный вопрос решился так быстро. Ромадин слыл человеком дела.

– Как вам это удалось? – все же поинтересовался он у Ольги, перейдя с официального тона на дружеский.

– Да как-то само собой, – с наивной улыбкой ответила Ольга.

Она понимала, что в некоторых ситуациях лучше помалкивать. Даже если на первый взгляд ничего сверхъестественного не происходит.

Уроки в школе, постоянные встречи с будущими сотрудниками – учителями, визиты в министерство, которое все еще читало ее программы, банк, где она оформляла кредит, подготовка документов для участия в конкурсе на государственное финансирование проекта – она работала как вол. Но вечером возвращалась домой и окуналась в одиночество. Ольга была умна. Она окружила себя частоколом проблем. Трудных, срочных и не очень. Но для нее самой сейчас самым важным было понять, как будет строиться ее дальнейшая жизнь. Она вспоминала слова отца, сказанные, когда она была совсем девочкой: «Надо знать, чего хочешь. Надо быть умной и сильной». И она старалась следовать его совету. Но все же вечерами, ложась в постель, она думала о случившемся и о том, что совсем недавно было так безоблачно – о любви, о семье, о тех днях, которые они прожили в этом доме. Она думала обо всем, но думать об измене мужа запрещала себе. Ей казалось, что все уже произошло, что выставленные чемоданы – это и есть выяснение отношений. А за этим опять последуют дела, которые надо выполнить бесстрастно. Кто же виноват, что рядом с любовью соседствуют цифры, даты, обязательства… Ольга понимала, что с ее любимым домом надо расстаться – строился он на деньги мужа, но даже если это было бы не так, она все равно настаивала на разделе жилья. Хоть он и виноват, жить же он должен где-то. И поэтому, запретив себе все непродуктивные эмоции, Ольга по вечерам искала варианты разменов, покупок и продаж. Ей хотелось найти такой, который заставил бы позабыть обо всем пережитом и где они с собакой начали бы новую жизнь. Она уже представляла себе свою квартиру, в которую въедет после окончания всех дел.

Впрочем, она старалась не думать, что такое решение их вопроса может означать развод. Только иногда в сердцах восклицала: «Официальный развод! После шести лет безмятежной жизни. Как он мог! Из-за какой-то Вики!»

А Вика, как и обещала, исчезла. Она изменила номер телефона, на работе и соседей по квартире попросила говорить, что уволилась и переехала. В один из дней ей домой позвонил Мезенцев. Ему ответили соседи, он им нагрубил, стал угрожать и тогда Вика, присутствующая при этом, взяла трубку.

– Константин Алексеевич, забудьте этот номер телефона. Забудьте мой адрес. Вообще, забудьте все, что со мной связано.

– Деньги тоже? – усмехнулся Мезенцев.

– Деньги ваши я уже отработала. Зять ваш не изменял жене. Он вообще почти со мной не встречался.

– Как так? Если ты сама говорила…

– Что я говорила? Что ходила с ним в ресторан? Да, так вы же об этом меня просили. Не он.

– Что-то я не понимаю…