Муж и жена

— Дети могут появиться, — сухо возразил сэр Патрик, — почему бы и нет. Теперь слушайте. Вам, наверное, приходило в голову, что проще всего выйти из положения вот как: вы и мисс Сильвестр подтверждаете — и это, как мы знаем, является истиной, — что вы никогда не имели намерения связывать себя супружескими узами. Не советую возлагать надежды на подобное средство! Ведь вы не принимаете в расчет Джеффри Деламейна! Помните, ему выгодно доказать, что вы и мисс Сильвестр — муж и жена. Могут возникнуть обстоятельства — не буду тратить время и гадать, какие именно, — которые позволят третьему лицу склонить к показаниям против вас хозяйку гостиницы и официанта в Крейг-Ферни, — и они подтвердят, что ваше заявление и заявление мисс Сильвестр — плод сговора между вами. Не машите рукой! Такое случается. Мисс Сильвестр бедна; а Бланш богата. Вы можете оказаться в неловком положении человека, который отрицает свой брак с бедной, чтобы жениться на богатой наследнице; а мисс Сильвестр якобы способствует этой сделке, потому что у нее есть два сильных побуждающих мотива, — во-первых, она утверждает, что является женой аристократа, во-вторых, получает денежное вознаграждение за то, что уступает вас Бланш. Именно таким образом может представить дело в суде отпетый негодяй — кое-кому это покажется правдой!

— Но ведь закон не позволит ему сделать это?

— Закон будет отстаивать что угодно и в пользу кого угодно, если этот кто-то готов перед законом раскошелиться. Эту сторону вопроса пока оставим. Деламейн, если пожелает, в состоянии дать делу ход, вообще не обращаясь к адвокату. Вполне достаточно, чтобы до ушей Бланш дошел слух о том, что она вам не законная жена. Слух, ставший достоянием гласности. Неужели вы считаете, что она, с ее характером, хоть на минуту оставит вас в покое, пока дело не разъяснится? Или взглянем на это с другой стороны. Если хотите, можете тешиться мыслью, что сейчас вся эта история никому не принесет беды. Но откуда мы знаем, вдруг в будущем возникнут обстоятельства, которые поставят под сомнение законнорожденность ваших детей? Нам противостоит человек, способный на все. Нам противостоит закон, от которого разит возмутительной неопределенностью, от начала и до конца. И нам противостоят двое (Бишопригс и миссис Инчбэр), которые могут сказать и скажут о том, что якобы произошло в гостинице между вами и Анной Сильвестр. Ради Бланш, ради ваших неродившихся детей мы должны немедля взяться за это дело и покончить с ним раз и навсегда. Прежде всего нам надо решить вот что. Будем сейчас разыскивать мисс Сильвестр или нет?

В этом важном месте разговор был прерван — появилась Бланш. Уж не подслушала ли она ненароком их разговор?

Нет; вторжение это было сродни большинству вторжений. Ничем не отягощенная праздность пришла взглянуть на усердие, которое взваливает на свои плечи тяжелую ношу. Наверное, таков закон природы: праздные обитатели мира сего не в силах видеть, как в руках их соседей спорится какое-то дело, и приходят мешать. Бланш притащила новый экземпляр из коллекции шляп Арнольда.

— Я думала об этом, пока гуляла в саду, — сообщила она с серьезным видом. — Вот тебе коричневая с высокой тульей. Она идет тебе больше, чем белая с низкой. Я пришла поменять их, только и всего. — Она поменяла шляпу Арнольду и продолжала, ни на миг не заподозрив, что прервала серьезный разговор. — Когда выйдешь, надень коричневую — только побыстрее, дорогой. Все, дядя, меня уже нет — не хочу вам мешать. — Она послала сэру Патрику воздушный поцелуй, улыбнулась мужу и ушла.

— На чем мы остановились? — спросил Арнольд. — Когда тебя вот так перебивают, теряешь нить разговора.

— Если я что-то понимаю в женской природе, — хладнокровно заметил сэр Патрик, — ваша жена будет сновать взад-вперед целое утро. Думаю, через десять минут она примет новое решение насчет белой и коричневой шляп — ведь вопрос не пустяковый. Эти маленькие вторжения — вполне невинные и милые — сеют в моей душе зерно сомнения. Не будет ли разумным (спрашиваю я себя) использовать это неудобство себе во благо и посвятить Бланш в предмет нашего разговора? Что, если позвать ее и рассказать всю правду?

Арнольд вздрогнул, лицо его залила краска.

— Боюсь, тут не обойтись без трудностей, — сказал он.

— Любезный друг! В этом деле трудности ждут нас на каждом шагу. Рано или поздно ваша жена узнает, что произошло. Разумеется, не мне, а вам выбирать, когда раскрыть ей всю правду. Скажу лишь вот что. Подумайте, не легче ли сделать признание сейчас, а не когда обстоятельства совсем припрут вас к стене и принудят открыть рот?

Арнольд поднялся, прошелся по комнате, снова сел и взглянул на сэра Патрика с выражением человека вконец огорошенного, вконец растерянного.

— Не знаю, как поступить, — вымолвил он. — Ума не приложу. Правда такова, сэр Патрик, что в Крейг-Ферни я был вынужден обмануть Бланш, как может ей показаться, самым бессовестным, самым непростительным образом.

— Я не вполне вас понимаю. Что вы имеете в виду?