Муж и жена

Преуспев в адвокатуре, Деламейн еще больше преуспел в парламенте. Он стал одним из самых видных ораторов палаты общин. Говорил всегда ясно, вразумительно, скромно — и коротко. Умел держать внимание палаты, тогда как люди более талантливые зачастую утомляли ее. Партийные лидеры начали поговаривать: «Пора что-то сделать для Деламейна». И при первой возможности сделали. Товарищ министра юстиции получил повышение, и освободившийся пост предложили Деламейну. Убеленные сединой члены адвокатской коллегии подняли вопль протеста. Министр ответил: «Нам нужен человек, который может завладеть вниманием палаты. И у нас такой человек есть». Газеты поддержали назначение. Разгорелся яростный спор, и скоро при ликующих криках прессы Деламейн занял министерское кресло. Враги криво усмехнулись: «Этак через годик-другой он станет лорд-канцлером». Домашние добродушно посмеивались, но не возражали. Друзья советовали сыновьям Деламейна Джулиусу и Джеффри осмотрительнее выбирать знакомства: шутки шутками, а ведь и правда в одно прекрасное утро могут проснуться сыновьями лорда. Примерно в это же время, подтверждая поговорку «удача любит счастливых», умерла богатая тетка и оставила ему наследство. Летом шестьдесят шестого освободилась вакансия генерального судьи. Предыдущим назначением все в министерстве были недовольны. На должность министра имелся приемлемый кандидат, и место генерального судьи было предложено Деламейну. Деламейн отказался, не желая расставаться с палатой общин. Министерство не приняло отказа. На ушко ему шепнули: «Согласитесь, получите пэрство». Деламейн посоветовался с женой и принял пэрство. Лондонская «Газетт» сообщила миру о новоявленном бароне Холчестере из Холчестера. Друзья семьи, потирая руки, воскликнули: «Ну, что мы говорили? Наши юные друзья Джулиус и Джеффри сыновья лорда!»

А что же сталось с нашим старым знакомым мистером Ванборо? Ровным счетом ничего. Он лелеял те же честолюбивые помыслы, у него были те же большие связи, и только. В парламенте он держался особняком, в обществе держался особняком, никто не любил его, и друзей у него по-прежнему не было. Все та же старая песня, с одной разницей — желчь разливалась чаще, седины в волосах прибавилось, и норов его становился все более невыносим.

Жена его жила на своей половине, он на своей; хорошо вышколенные слуги следили, чтобы муж с женой не столкнулись невзначай на лестнице. Детей у них не было. Виделись они лишь у себя на званых обедах и балах. Гости отдавали дань искусству их повара, танцевали в роскошных залах их дома и в один голос утверждали, что на приемах Ванборо скучища смертная. Шаг за шагом поднимался вверх бывший поверенный мистера Ванборо, пока наконец пэрство не распахнуло для него объятия — последняя ступень общественной лестницы и венец всех его упований. А мистер Ванборо, стоя маршем ниже, взирал на этот головокружительный взлет, имея столько же шансов занять место в палате лордов при всем своем богатстве и связях, сколько имеет любой смертный, вроде нас с вами, дорогой читатель.

Его карьера была кончена. И в тот день, когда пэрство было объявлено, Ванборо свел свои счеты с жизнью.

Прочитав газету, он молча отложил ее в сторону и вышел из дома. Карета отвезла его в дальний уголок на северо-западе Лондона, где еще сохранились отдельные полосы возделанных полей. Тропинка, ведущая в Хэмпстед, привела его к вилле, где он жил когда-то с женщиной, которой нанес тягчайшую обиду. Виллу окружали теперь новые дома — часть большого сада была продана и застроена. Секунду помедлив, он подошел к калитке и дернул колокольчик. Дал вышедшему слуге свою визитную карточку. Хозяину дома было знакомо его имя, оно принадлежало члену парламента и владельцу огромного состояния. Он вежливо осведомился, какому счастливому случаю обязан посещением столь важного гостя. Мистер Ванборо ответил просто и коротко:

— Я когда-то здесь жил. У меня связаны с этим домом воспоминания, которыми я не хотел бы вас обременять. Моя просьба может показаться странной. Я хотел бы, с вашего позволения, пройти в столовую и побыть там немного, если, разумеется, я не буду никому помехой.

Странные просьбы богачей принято почитать за честь, хотя бы потому, что богач наверное не попросит денег. Мистера Ванборо провели в столовую. Хозяин дома, втайне удивляясь, наблюдал за поведением гостя.

Ванборо прошел прямо к двери, ведущей в сад, в двух шагах от нее он молча остановился, опустил голову на грудь и задумался.