Муж, которого я купила

— Не могу тебя ни винить, ни судить, Ирэн, — продолжил он. — Должно быть, в тот вечер произошло сущее безумие, в этом клубе… которое ты и сама не до конца осознала. Не думаю, что той женщиной, которая находилась там, была ты.

— Наверное, и правда… это была не я. Генри, — не удержалась я от того, чтобы прошептать.

— Это была не ты. И я всегда буду думать о тебе, как о женщине, которую я любил, — он выдержал паузу. Я никогда не видела его столь тихим и беспомощным.

— Жизнь продолжается, и я женюсь на другой, а ты выйдешь замуж за кого-нибудь еще… И с нами все кончено. — Он взял мои руки в свои, и в его глазах вдруг вспыхнул яркий огонек, когда он сказал: — Но мы были так счастливы с тобой, Ирэн!

— Да, Генри, были, — уверенно и спокойно подтвердила я.

— Ты любила меня тогда, Ирэн?

— Да, любила, Генри.

— То время прошло… Но я никогда не мог забыть тебя, Ирэн, и сейчас не могу. Я буду думать о тебе.

— Думай обо мне, Генри… иногда.

— Ты будешь счастлива, Ирэн, правда? Я хочу, чтобы ты была счастливой.

— Буду, Гёнри.

— И я тоже буду… Может, даже так же счастлив, как был с тобой… Но нам нельзя оглядываться. Нужно идти дальше. Будешь ли ты хоть немного думать обо мне, Ирэн?

— Буду, Генри.

В его глазах царила беспросветная тьма и бескрайняя печаль, я подняла голову и положила руки на его плечи. Я говорила медленно и торжественно, с тем величием, на которое теперь, пожалуй, имела полное право:

— Генри, ты должен быть счастлив, ты должен быть сильным и замечательным. Оставь удел страданий тем, кто не может от этого удержаться. Ты должен с улыбкой идти по жизни… И никогда не думать о тех, кто на это не способен. Они того не стоят.

— Да, ты права… Все закончилось хорошо. Это могло сломать жизнь одному из нас, но я рад, что так не случилось!

— Да, не случилось, Генри.

Мы молчали. А потом он сказал:

— Прощай, Ирэн… Мы больше не встретимся с тобой в этом мире.

— Жизнь не такая уж и долгая, Генри. — Я дрожала, когда говорила эти слова, но, к счастью, он этого не заметил. — Кто знает, может быть, мы и встретимся… когда нам пойдет шестой десяток.

Он улыбнулся:

— Да, возможно… и тогда мы лишь посмеемся над всем этим.

— Да, Генри, посмеемся…

Он наклонил голову и поцеловал мою руку.

— Иди же, — прошептал он и низким голосом добавил: — Ты была лучшим, что со мной случалось в жизни, Ирэн. — Он поднял голову и взглянул мне в глаза. — Разве ты не хочешь сказать мне что-нибудь… напоследок?

Я посмотрела ему прямо в глаза и вложила в ответ всю свою душу:

— Я любила тебя, Генри.

Он снова поцеловал мою руку. Его голос был очень слаб, когда он заговорил снова:

— Я буду счастлив. Но порой я жалею о том, что вообще повстречал ту женщину… Но ничего уже не поделаешь… Жизнь бывает тяжелой штукой, Ирэн.

— Да, Генри, — ответила я.

Он обнял и поцеловал меня. Его губы прильнули к моим, а мои руки обвились вокруг его шеи. Это происходило в последний раз, но этого никто у нас не мог отнять.

Он вышел со мной на улицу. Я остановила такси и села в машину. Я смотрела, как он стоял на пороге дома, и ветер трепал его волосы. Он казался словно высеченным из камня, неподвижным монолитом. Я видела его в последний раз.

Я закрыла глаза, а когда вновь открыла, то такси уже остановилось у станции. Я заплатила водителю, взяла свою сумку и пошла к перрону.

Джеральд Гузей ждал меня там. На нем был великолепный походный костюм, на лице сияла ослепительная улыбка, а в руках он держал букет цветов, который торжественно вручил мне. Мы зашли в вагон.

В десять пятнадцать раздался сухой металлический треск, механизм пришел в действие, вагон вздрогнул и двинулся вперед. Колонны на станции проносились мимо окон все быстрее и быстрее, пока не остались совсем позади. Вскоре мы проехали и последние фонари, тускло горевшие на улицах, и дома с окнами, в которых все еще горел свет. Мы выехали из города… И колеса поезда отбивали быстрый и равномерный ритм.

Мы были единственными пассажирами в этой части вагона. Мистер Грей посмотрел на меня и улыбнулся. Затем снова улыбнулся, будто ожидая ответной улыбки. Но я сидела неподвижно.

— Мы наконец предоставлены самим себе, — прошептал он и попытался обнять меня. Я отодвинулась.

— Подождите, мистер Грей, — сказала я холодно, — у нас будет еще достаточно времени для этого.

— Что с вами такое, миссис Стеффорд… простите, мисс Уилмер? — пробормотал он. — Вы так побледнели!

— Ничего страшного, — ответила я, — просто немного устала.

Два часа мы сидели молча, не двигаясь. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был звук стучащих колес, доносившийся отовсюду.

После двух часов хода поезд наконец остановился на первой станции. Я взяла свою сумку и встала.

— Куда вы? — удивленно спросил мистер Грей.

Оставив его без ответа, я вышла из поезда и подошла к открытому окну вагона, из которого он с беспокойством смотрел на меня, и медленно сказала:

— Послушайте, мистер Грей, в Сан-Франциско меня ждет один миллионер. А вы были нужны мне всего лишь для того, чтобы я могла избавиться от своего мужа. Благодарю вас. Только никому и никогда не рассказывайте об этом, если не хотите, чтобы вас засмеяли.